— А если я решу не рисковать? — спросила Шайлер.
— Тогда приговор будет приведен в исполнение.
Мысль о том, что жизнь Мими находится в ее руках, действовалана Шайлер угнетающе. Рисковать собственной жизнью, чтобы спасти врага?! Как онаможет добровольно вызваться на такое дело? Шайлер отправилась в больницу кматери, надеясь обрести подсказку.
Аллегра спокойно спала в своей постели.
— Я не знаю, как мне быть. Если я этого не сделаю, Мимиумрет. Но если сделаю, тогда уже я могу превратиться в чудовище... Мама, скажи,что мне делать? Помоги мне!
Однако Аллегра, как обычно, не издала ни вздоха.
И вот теперь на Шайлер внимательно смотрел Джек. Что он имелв виду, поднимая этот вопрос сейчас? Разве ему не следовало бы находиться рядомс Мими и помогать ей смириться с неизбежностью? Джек оглянулся на Лоуренса; тотпристально смотрел на них. Юноша снова перевел взгляд на Шайлер.
— Ты — дочь своей матери. Только ты можешь провести судкрови.
Шайлер отступила на шаг.
Лоуренс кашлянул, но прикусил язык.
— Лоуренс, ты же сам говорил, что Шайлер дарованы такиесилы, какими не обладает никто из нас! Шайлер, пожалуйста! Умоляю тебя! —произнес Джек. На глазах его блестели слезы. — Ты ее единственный шанс. Они жеуничтожат ее!
И внезапно Шайлер осознала, что стоит на кону. Совет несобирался шутить. Это не было игрой, затеянной ради забавы. Они провелирасследование и объявили приговор. Наказание, что было увековечено в Книгезаконов. Они пересекли океан и прибыли в Венецию, в древнюю тюрьму, чтобыпривести приговор в исполнение.
Мими собираются сжечь.
Шайлер искоса взглянула на Джека.
«Твоя сестра пыталась уничтожить меня! Она хотела, чтобы яумерла! Чтобы меня забрала Серебряная кровь! Как я могу...»
Но она знала, как должна поступить. Это был тот самый знак,которого она ждала все это время. Девушка пристально взглянула в полные тревогизеленые глаза Джека.
— Ладно, — сказала она, глубоко вздохнув. — Я это сделаю.
Глава 46
Приговор приводился в исполнение в одной из старинных комнатв глубине Дворца дожей. Все началось с официального объявления вердикта. МимиФорс доставили туда в кандалах. Ее обрядили в черную робу; белокурые волосыбыли скрыты под капюшоном.
Совет старейшин выстроился около нее полукругом. Главастражей как раз закончил излагать судебное предписание, когда Лоуренс остановилпроцедуру.
— По праву Региса я объявляю, что имею основания требоватьсуда крови, дабы опровергнуть или подтвердить заключение Совета.
— Суда крови? — удивился Эдмунд Эрлих, глава стражей. — Ноэто невозможно! Или Аллегра пробудилась?
Чарльз Форс, сидевший в переднем ряду рядом с сыном, вскочилсо своего места.
— Я поддерживаю ходатайство о суде крови!
— Лоуренс, разумно ли это? О чем ты вообще говоришь? —недоуменно спросила Нэн Катлер.
— Дочь Аллегры, Шайлер ван Ален, вызвалась провести этотритуал.
И с этими словами Лоуренс велел Шайлер выйти вперед.
— Полукровка?! — взвился Форсайт Ллевеллин. — Я против!Откуда нам знать, что она действительно на это способна?
— Дочь Аллегры? — переспросил еще один старейшина.
— Она наделена силами, намного превосходящими норму, и яуверен, что она сможет справиться с этой задачей.
Члены Совета принялись перешептываться; они отложили казнь иудалились на совещание в другую комнату. Несколько часов спустя они вернулись,и глава стражей провозгласил:
— Ходатайство о проведении суда крови удовлетворено.
Мими и Шайлер отвели в небольшую комнатушку рядом с заломсуда. Лоуренс хлопнул внучку по плечу.
— Будь осторожна. И не забывай, что я тебе говорил.
Когда они остались одни, Мими сбросила капюшон и сотвращением взглянула на Шайлер.
— Ты!..
— Я.
— Ты мне не нужна! Я лучше умру!
— Правда? А то ведь другого выбора у тебя нет! — огрызнуласьШайлер.
Мими вспыхнула.
— Это мой брат тебя упросил?
— Да. Можешь считать, что обязана ему жизнью — если,конечно, и вправду окажется, что ты невиновна, — откликнулась Шайлер.
Мими скрестила руки на груди и принялась разглядывать ногти.Наконец она закатила глаза.
— Ладно, давай покончим с этим.
Шайлер приподнялась на цыпочки и коснулась губами шеи Мими.Она погрузила клыки в ее плоть и, как и тогда, с Оливером, перенеслась впрошлое, заглянула в воспоминания Мими, увидела вечер нападения...
Темное подземелье под Хранилищем. Мими и Кингсли, смеющиесянад книгой. Они же внутри пентаграммы. Огонек свечи пляшет, и пляшут тени покаменным стенам.
Мими режет себе запястье, проливает кровь в огонь ипроизносит слова заклинания.
Но... ничего не происходит.
Мими сделалось дурно, а заклинание не сработало.
Она не сумела собрать в себе достаточно ненависти, чтобыпризвать Серебряную кровь.
Однако Мими не потеряла сознание — лишь быладезориентирована. Она видела все развертывающиеся перед ней события, новоспоминания о них остались лишь в ее подсознании — потому-то она и не сумелавспомнить их и доказать свою невиновность. Теперь же, во время суда кровиШайлер смогла увидеть то, что произошло на самом деле.
Кингсли выругался и подхватил нож. Он полоснул себя позапястью и сильным низким голосом произнес заклинание вызова.
Земля раскололась, как при землетрясении, и из расщелинывырвалось пламя. Воздух заполнился дымом, и внезапно массивная темная фигурадвинулась прямиком к Блисс Ллевеллин, а потом — к Присцилле Дюпон.
В последовавшей за этим всеобщей суматохе Кингсли помог Мимивстать и положил руку ей на плечо.
Шайлер почувствовала, как что-то холодное прижалось ктыльной части ее шеи — в точности как тогда почувствовала Мими.
Потом Кингсли вытолкнул Мими из ниши и помчался в Хранилище,где и сделал вид, будто его придавило стеллажом.
Это все сделал Кингсли.
Шайлер с бульканьем поглощала кровь Мими. Она знала, чтодолжна остановиться, но не могла. Она хотела видеть, хотела поглотить всевоспоминания Мими. Она увидела и кое-что другое — вечер бала Четырех сотен.Вечеринку после бала, проходившую в Оренсанс-центре. Джека Форса, надевающеготу маску, что была на юноше, целовавшем ее в тот вечер.
