Невиль предложил ей руку и повел к двери.
– Луиза должна быть удовлетворена, – сказала Элизабет, как только они оказались в тишине лестницы, ведущей из бального зала. – В этом году людей на ее балу больше, чем обычно. Возможно, это потому, что все скопились в бальном зале, вместо того чтобы, как это было раньше, разбрестись по гостиным.
– Элизабет, – спросил Невиль, – почему вы это делаете? Почему вы стараетесь изменить Лили? Мне она больше нравилась прежней.
– Тогда ты просто эгоист. Буфет там. Мне хочется выпить лимонада.
– Эгоист? – Невиль нахмурился.
– Конечно, – отвечала она. – Возможно, Лили вовсе не была счастлива в той жизни, которую вела прежде. Но я не ставлю задачу изменить ее, Невиль. Когда человек учится, он только добавляет знания и опыт к тому, что уже имеет. Он обогащает свою жизнь. Он растет, хотя основа в нем остается прежней. Мне тоже нравилась Лили, какой она была раньше. Но она и сейчас мне нравится. Лили – это Лили, и она будет ею всегда.
– Ее тяготила жизнь в Ньюбери-Эбби, – сказал Невиль, – хотя каждый пытался быть добрым по отношению к ней. Даже мама, оправившись от шока, старалась быть доброй. Она была готова передать Лили часть обязанностей, которые выполняла, будучи графиней. Но Лили они были ненавистны, и вы знаете это. Она может возненавидеть и ту жизнь, которую вы ей предлагаете. Я не хочу, чтобы она была несчастна, не хочу заставлять ее делать то, чего она не хочет, или быть такой, какой ей не нравится быть. Я хотел бы поселить ее в какой-нибудь деревушке, где она сможет вести тихую жизнь.
– Возможно, она это и выберет в конце концов, – сказала Элизабет, – а возможно, и нет. Быть может, она найдет себе какую-нибудь работу, а очень даже вероятно, что она останется моей постоянной компаньонкой. Не исключаю также, что она выйдет замуж, хотя с замужеством ей пока не везло. Но сегодня на балу много джентльменов, которые просто очарованы ею.
– Она не выйдет замуж, – процедил сквозь зубы Невиль. – Она моя жена.
– И ты вызовешь на дуэль любого мужчину, который посмеет оспаривать этот факт, – весело заявила Элизабет, когда они вошли в буфет. – Пожалуйста, принеси мне лимонад.
Когда Невиль вернулся со стаканом в руке, Элизабет улыбалась.
– Спасибо, – поблагодарила она, отпивая лимонад. – Дело в том, Невиль, что Лили уже двадцать лет. Через два месяца она станет совершеннолетней. Возможно, тебе лучше понять, какое будущее она сама хочет устроить для себя, и не предлагать ей то, что хочешь ты.
– Я хочу, чтобы она была счастлива. Если бы вы знали, какой она была раньше, Элизабет! Несмотря на суровые условия, она была наисчастливейшим, самым безмятежным человеком из всех, кого я знал. Я хочу снова вернуть ей жизнь среди простых удовольствий.
– Но ты не можешь, – возразила ему Элизабет. – С той поры много воды утекло, и в ее жизни было много потрясений: смерть отца, брак с тобой, плен, приезд в Англию. Видишь, сколько всего случилось. Она уже не сможет вернуться в прошлое. Дай ей возможность идти вперед и выбрать собственный жизненный путь.
– Ее собственный, – заметил Невиль с горечью в голосе. – Без меня?
– Да, ее собственный. С тобой или без тебя, Невиль. К нам идут Анна Квисли и Джордж Карсон.
Изобразив на лице вежливую улыбку, Невиль оглянулся.
Глава 19
У герцога Портфри не было привычки украшать своим присутствием фешенебельные бальные залы во время светского сезона. Его никак нельзя было назвать отшельником, но балы, как он любил повторять своим друзьям, интересны молодым повесам для подыскивания себе там жен или для флирта. В свои сорок два года он не был склонен к подобным развлечениям; кроме того, у него была Элизабет, чьей дружбой он очень дорожил, хотя их отношения были неопределенными.
Но на балу у леди Аштон герцог присутствовал из-за своего интереса к Лили. Кроме того, Элизабет попросила его сопровождать их, а ему бы никогда и в голову не пришло отказать ей в просьбе. Первый танец он танцевал с Лили, второй с Элизабет, а затем с присущей ему холодностью, но не теряя при этом хороших манер, отказывал хозяевам в просьбе представить его целому выводку молодых леди, которые были бы в восторге иметь такого партнера как он.
Двое или трое его знакомых, поддразнивая герцога, предлагали ему присмотреться к мамашам, которые все еще пытались завлечь его, но чей интерес с годами угасал, так как его равнодушие к женским чарам и амурным делам постепенно перевесили привлекательность его положения и богатства.
– Пусть они лучше завлекают кого-нибудь другого, – отшучивался герцог.
Но чувство юмора изменило ему, когда к нему подошел мистер Калвин Дорсей и сообщил, что Невиль повел Элизабет в буфет. Герцог промолчал и продолжал рассматривать в монокль присутствующих в зале. Дорсей был кузеном его покойной жены и наследником ее отца барона Онслоу. Ни герцог, ни его жена никогда не любили Дорсея.
– Портфри! Собственной персоной! – радостно воскликнул мистер Дорсей, удивленно изгибая брови. – Я слишком поздно приехал, но сплетни дошли и до меня. Неужели герцог Портфри повел в первом танце дочь сержанта на самом грандиозном балу сезона? – Хихикая, он покачал головой. – До чего же могут докатиться некоторые мужчины, чтобы угодить своим любовницам!
– Поздравляю, Дорсей. – Герцог даже не удостоил Дорсея взглядом. – У вас остался талант все опошлять, за что так и хочется залепить вам пощечину.
Мистер Дорсей весело рассмеялся и замолчал, наблюдая, как расходятся танцующие. Он был одного возраста с герцогом, но время не пощадило его. Когда-то золотистые волосы поседели и поредели, и он выглядел намного старше герцога. Но он был человеком с чувством юмора и не лишенным очарования. Было не так уж много людей, с кем бы он позволил себе такой язвительный тон. К этим немногим принадлежал герцог Портфри.
– До меня дошли слухи, что пару недель назад вы посетили Натэлл-Грандж, – сказал мистер Дорсей.
– Правда? – Герцог поклонился полногрудой вдове, которая с величественным видом проплыла мимо них.
– Хотели там что-то разнюхать? – спросил мистер Дорсей.
Впервые за все время герцог направил свой монокль на собеседника, затем, опустив его, посмотрел на мистера Дор-сея невооруженным глазом.
– Я не могу засвидетельствовать своего почтения тестю, не будучи осмеянным его племянником? – спросил он.
– Вы расстраиваете его, – ответил мистер Дорсей. – У него плохо со здоровьем, и в мои обязанности входит следить за тем, чтобы его не беспокоили.
– Так как вот уже двадцать лет, как вы с едва скрываемым нетерпением ждете, когда сможете унаследовать его титул и состояние, – сказал герцог с грубой откровенностью, – я думал, что в ваших интересах будет скорее подстрекать меня расстраивать его, Дорсей. Но не бойтесь и не надейтесь. Я просто послал ему свою карточку в знак уважения, так как находился по соседству. У меня не было ни желания, ни надежды быть принятым. Между нашими семьями не было любви еще и до того, как мы с Фрэнсис решили тайно пожениться. А после ее смерти и моего возвращения из Вест-Индии тем более.
