Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 124
— Омо! — сказал тайши и показал на камни и разукрашенные деревья, а китаец-переводчик пояснил:
— Бог! — Сложив молитвенно ладони, устремил узкие, заплывшие жиром глазки и небо и добавил:
— Молиться. Люди.
Молиться.
Маша кивнула головой, дескать, поняла. А тайши улыбнулся ей и сказал:
— Ижимей-тайлаган[35], — обвел рукой простиравшуюся вокруг тайгу и, как и китаец, молитвенно сложил руки.
Маша вспомнила, что ей рассказывал по этому поводу Тимофей Кузеванов. У местных народов есть обычай устраивать подобные омо — примитивные святилища в честь духов, хозяев этих мест, на вершинах гор, на перевалах, на берегах озер, в степи. По поверью, они охраняют человека от напастей, но всякое может случиться, и поэтому каждый проезжающий мимо святилища обязан задобрить духа каким-либо подношением. Иногда рядом с омо устанавливают деревянных идолов-онгонов. Рты у них щедро смазаны бараньим жиром, а деревья вокруг, как и здесь на перевале, украшены разноцветными ленточками.
Толгой подошел к одному из деревьев и повязал на ветку красивый узорчатый платок. Маша, повинуясь внезапному порыву, сияла с шеи шелковый шарфик и повесила его рядом с платком тайши. Он одобрительно улыбнулся, взял девушку за руку и подвел к только что поднявшимся на перевал спутникам. Ее повозки также благополучно добрались до перевала, и теперь оба приказчика и Антон стояли рядом с ними и с любопытством наблюдали, как она в сопровождении тайши подошла к самому старому из сайтов и низко поклонилась ему. Старик что-то сказал ей на ломаном русском, кряхтя, слез с лошади и направился к святилищу. Один из нукеров спешился вслед за стариком, достал из его переметной сумы бубен, какие-то странные колокольчики без язычков и короткое копье с привязанным на конце рукоятки лисьим хвостом.
— Смотри-ка, шаман! — протянул за спиной Антона Маркел. — Чегой-то буряты затеяли?
Тем временем и остальные всадники спешились и окружили омо. Шаман вышел в центр круга. Плечи, спину и грудь его покрывала пелерина из белого миткаля, увешанная разными погремушками, которые звенели и грохотали при каждом его шаге. Голову закрывала островерхая шапка, обшитая белой мерлушкой, ее венчали уже известные колокольчики.
Шаман медленно и мерно стал бить в бубен, поначалу топчась на одном месте. Постепенно темп убыстрился, и с каждым новым ударом шаман все стремительнее и стремительнее кружился вокруг своей оси, повторяя раз за разом одни и те же слова, то выкрикивал их пронзительно, на самой высокой ноте, то глухо и угрожающе ворчал, словно предупреждал кого-то или пытался напугать.
Маша, стоявшая рядом с тайши ближе всех к шаману, испуганно следила, как мотается его голова на тонкой старческой шее. В какой-то момент ей показалось, что голова старика вот-вот оторвется, но удары бубна стали раздаваться реже и звучали уже тише. Бешеный танец постепенно становился медленней и спокойней. Наконец старик в последний раз потревожил свой бубен, утробно рыкнувший, и остановился, словно прислушиваясь к чему-то…
Вдруг Маша охнула и отступила назад, рот старика безобразно растянулся, из него выглянула огромная медвежья лапа и тут же опять исчезла. Шаман громко закричал и несколько раз пронзил воздух своим копьем.
Маша, потрясенная до глубины души столь необычным зрелищем, оглянулась на своих телохранителей — они стояли, разинув рты от удивления. Антон, заметив ее взгляд, развел руками и озадаченно покачал головой. И только на самих бурятов манипуляции шамана не произвели почти никакого впечатления… Они лишь быстро, оживленно заговорили друг с другом, показывая руками то на шамана, то на Машу, то на каменный омо и деревья, на ветвях которых развевались дары тайши и Машин шарфик. Тем временем шаман, шатаясь, вышел из круга и сел прямо на снег, положив рядом бубен и копье, а потом обессиленно упал на землю, и тут же двое крепких нукеров подхватили его под мышки и оттащили к одной из повозок.
Тайшн удовлетворенно улыбнулся и что-то сказал Маше.
Китаец перевел:
— Все будет хоросо. Эрлэн-хан[36]пропустит вас и не возьмет дани. Шаман Бильчэ прогнал злых эжинов[37], позвал бурханов[38]помогать красивой девушке…
Через час впереди на горе показалась Чита, небольшой уездный городок, серый и унылый, с полусотней потемневших от непогоды изб и старым острогом, в котором каторжане дожидались отправки на рудники.
Переехав через небольшую речку, все повозки и сопровождавшие их всадники вскоре остановились у комендантского дома. Тайши вышел из экипажа и подал руку Маше.
Она пошла рядом с ним но узкой дорожке к дому, по почти ничего не видела от дурных предчувствий: сейчас ей предстояло встретиться с тем, кто спрашивал у Мити, согласен ли тот жениться на своей невесте.
На крыльце появился суховатый седой человек в мундире генерал-майора и заторопился ей навстречу. С удивлением Маша заметила, что он радушно улыбается, словно встречает давнюю и симпатичную ему знакомую.
Тайши что-то произнес за ее спиной. Маша остановилась и оглянулась. Молодой человек протягивал ей три больших пера, стянутых у основания витым шелковым шпуром. Девушка приняла подарок, прижала его к груди и благодарно улыбнулась. Китаец-переводчик торопливо, оглядываясь на подходившего к ним генерала, прошептал:
— Это знак тайши. Перья священного орла… Племя хори ведет свой род от орла. Покажи их любому ойроту, и он скажет тайши… Тайши поможет… — Спасибо, — успела прошептать Маша, потом сняла с пальца тоненькое колечко и подала его Толгою. Тот быстро надел его на мизинец, низко поклонился девушке, затем сел в свою повозку и вместе со спутниками умчался со двора, а генерал подошел к Маше, представился комендантом Нерчинских и Терзинских рудников Константином Сергеевичем Мордвиновым и пригласил пройти в дом.
Продолжая доброжелательно, почти ласково улыбаться, он провел ее в свой кабинет, усадил в глубокое кресло и принялся рассматривать проездные документы.
— Да-с, — протянул наконец генерал-майор, отложил в сторону бумаги и, слегка постукивая кончиками пальцев по крышке стола, с веселым удивлением оглядел девушку, — кажется, теперь я понимаю нетерпение вашего жениха. Князь считает дни до вашего приезда, но, к сожалению, вы увидитесь с ним не раньше чем через два-три дня. Я провожу вас в Терзю лично, а ваших телохранителей придется отослать обратно в Иркутск. У вас есть разрешение оставить при себе только одного человека. Но прежде чем отправиться на рудники, вы должны дать мне расписку.
«О господи! Еще одну!» — вздохнула Маша про себя.
Комендант заметил ее недовольство и произнес уже без прежней улыбки:
— Вы подпишете бумаги, которые определят распорядок вашей жизни с того момента, как вы станете женой ссыльно-каторжанина. — Он достал из шкафа несколько бумаг и, надев очки, просмотрел их прежде, чем передать Маше.
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 124
