Может, здесь, внизу, лучше знают, как бороться с этой проклятой лихорадкой?
Он обнял Викуса:
— Держитесь тут, хорошо, Викус?
— Хорошо. Высокого тебе полета, Грегор Наземный, — сказал Викус.
— Высокого полета вам всем, — отозвался Грегор.
— До сколой стлечи! — крикнула Босоножка, когда они взлетели и понеслись прочь от пристани, но ответа не последовало.
В прошлый раз, улетая, Грегор был уверен, что никогда уже сюда не вернется, и радовался этому. А сейчас Люкса и остальные никак не выходили у него из головы. И ему было грустно.
— Дайте мне знать! — снова крикнул он.
Но если даже кто и ответил, он не услышал.
Арес нес их вдоль реки, потом над Водным путем, потом через туннели, и наконец они оказались у ступенек уже знакомой лестницы, ведущей в Центральный парк.
Грегор слез со спины Ареса и снял Босоножку.
— С тобой все будет в порядке? — спросил он.
— Так же, как и с тобой, — ответил тот. — Высокого тебе полета, Грегор Наземный.
Грегор взялся рукой за коготь Ареса:
— Высокого тебе полета, Арес Летящий.
Арес скрылся в темноте туннеля, а Грегор и Босоножка полезли вверх по ступенькам. Подниматься было трудно, будто они взбирались на крутую скалу. Но все же настал момент, когда Грегор наконец вылез наружу.
Была ночь. Парк опустел. Фонари освещали пушистые сугробы, сплошь покрывшие землю. Это было очень красиво.
— Катаца? Мы пойдем катаца? — спросила Босоножка.
— Не сейчас, Босоножка, — ответил Грегор. — Может, в другой раз.
Если, конечно, они найдут подходящее место. Сюда он ее больше никогда не поведет. Грегор поймал такси.
Нью-Йорк искрился и сверкал новогодними украшениями и лампочками.
— Вы не знаете, какое сегодня число? — спросил Грегор водителя, который молча ткнул пальцем в календарь на приборной панели.
Двадцать третье декабря. Они его не пропустили. Они будут дома на Рождество. Все вместе. И эта мысль, абсолютно невозможная еще несколько часов назад, сделала Грегора самым счастливым человеком на свете.
Босоножка свернулась калачиком у него на коленях и широко зевнула.
Босоножка… Мортос…
Сейчас он даже не мог себе представить — как можно было так ошибаться в трактовке пророчества, ведь все в нем предельно ясно. Но что произойдет через год или около того, когда Мортос вырастет и станет взрослой крысой? Превратится ли он в монстра, о котором говорится в пророчестве, или останется таким же смирным и добродушным? Грегор очень надеялся, что Живоглот этим займется. Но даже если Живоглот все сделает правильно — ведь есть вещи, которые ему не подвластны.
Родители Грегора очень хорошие люди — а вот он, как выяснилось, яростник. И ему надо быть очень, очень осторожным и ни в коем случае не вступать ни в какие драки здесь, дома. Хотелось бы ему как следует обсудить с Живоглотом это их «яростничество». «В следующий раз…» — подумал Грегор. И вздрогнул.
Потому что вдруг понял, что следующий раз обязательно случится.
Сейчас он слишком устал от Подземья, но очень много там осталось такого, о чем он обязан позаботиться: поиски Люксы, Авроры, Темпа и Вертихвостки — если они, конечно, живы… — защита Ареса… Он должен помочь друзьям, которые помогали ему.
Грегор отдал водителю остатки денег миссис Кормаци.
Лифт, конечно, не работал, и он потащил Босоножку на руках по лестнице.
Войдя в дверь, они не сделали и трех шагов, как оказались в папиных объятиях.
Через минуту поднялась страшная суматоха: мама без конца целовала их, Лиззи повисла на руке Грегора, бабушка что-то кричала из своей комнаты. Посыпались вопросы — миллион вопросов, но он, должно быть, выглядел не лучшим образом, потому что мама взяла его лицо в ладони и произнесла, вглядываясь ему в глаза:
— Грегор, мальчик мой, тебе нужно как следует отдохнуть.
И это действительно было ему необходимо.
Наутро он рассказал им все. Ну, не совсем все. Они выглядели такими испуганными… и он смягчал наиболее страшные моменты.
— Но теперь-то все в порядке. Босоножка оказалась не тем ребенком. Ребенок из пророчества — Мортос. А значит, никаких причин у крыс охотиться за Босоножкой нет, — сказал он.
— Я не лебенок. Я басая, — сказала Босоножка, сидящая на папиных коленях и сующая ему в руки своих игрушечных зверушек. — Я катаясь на мишке. Я пьявая. И я летая.
— А как насчет тебя, Грегор? — спросила мама.
— Ну, у меня был шанс убить Мортоса — но я этого не сделал, поэтому, надеюсь, крысы оставят меня в покое, — легкомысленно сказал Грегор.
Он не стал рассказывать им о том, как его встретили в Регалии.
— О, кстати, смотрите, что я принес в подарок миссис Кормаци. Она была так добра ко мне и вообще… вы же знаете, как она любит старые часы…
Грегор раскрыл сумку, и из нее вылетела огромная куча денег.
Смущенный, он вытряхнул содержимое на диван. Да, вот и часы. Но Викус упаковал их в… деньги. Кошельки и бумажники в подземном музее явно стали гораздо легче — потому что на диване перед ними сейчас лежало не меньше тысячи долларов.
— Что же это такое? — пробормотала вернувшаяся из своих воспоминаний бабушка. — Что нам со всем этим делать?!
— Мы сможем оплатить счета, — мрачно произнесла мама. А потом лицо ее просветлело. — И еще можем весело отпраздновать Рождество!
И они отпраздновали. Конечно, пришлось как следует потрудиться, потому что времени оставалось совсем немного. Грегор и Лиззи с мамой отправились за покупками. Бабушка с Босоножкой смотрели по телевизору рождественские передачи, а папа чистил и чинил для миссис Кормаци часы с кукушкой.
После оплаты всех счетов у них осталось достаточно денег, чтобы хорошенько подготовиться к празднику. Но прежде всего они доверху загрузили тележку в супермаркете продуктами — их должно было хватить на несколько недель.
Затем парень, что продавал елки, сделал им скидку в пятьдесят процентов, потому что уже сворачивал торговлю.
Лиззи осталась дома наряжать елку, а Грегор с мамой отправился покупать подарки. Он хотел купить маме что-нибудь незаметно, чтобы она не узнала, но мама ни на шаг не отпускала его от себя.
— Мам, — сказал он наконец. — Ни одна даже самая гигантская крыса не полезет ко мне здесь, ведь вокруг полно народу.
— И все-таки стой так, чтобы я могла тебя видеть, — настаивала мама.
И все же он исхитрился купить ей пару сережек, пока она покупала всем новые носки.
Вечером, когда в дверь постучала миссис Кормаци, державшая в руках гору подарков, ей открыл Грегор.
