— Значит, мы едем в «Кей-март»?
— Да.
Водитель нажал кнопку на сотовом телефоне.
— Hay un «Kmart». Dice que tiene la cosa alli.[17]— Он замолчал на секунду, слушая ответ. — Bueno. Ладно.
— Вот он, справа, — показал я.
Окна были по-прежнему закрыты фанерой, а парковка пустовала, не считая старого фургончика со спущенными шинами. Но большой американский флаг развевался на флагштоке перед зданием.
— Вот здесь, — сказал я.
Он затормозил у крытой погрузочной платформы.
— Он там?
— Да.
— Мы подождем здесь, — бросил водитель.
— Почему?
Он ничего не ответил, но я услышал, как Мириам снова застонала на заднем сиденье.
— Заткнись, — сказал человек с татуировкой в виде колючей проволоки и снова шлепнул ее.
— Это уже второй раз, — прошептал я. — Отдайте ее мне.
— Она такая милая и мягкая. Возможно, я оставлю ее себе.
— Закрой свою пасть, — крикнул водитель.
За нами притормозил фургон «крайслер». Потом подъехал взятый напрокат «шевроле»-седан. Из фургона выскочило пять человек, и еще трое — из «шевроле». Большинство из них походило на бандитов, но у одного была жидкая бородка и короткая стрижка, как у членов группировки Салафи, которые считали себя первыми последователями Мухаммеда. Все, кроме одного типа, стали вытаскивать из багажников винтовки. Я рассмотрел его — кожа на лице у него была почти коричневая, как у мексиканца, и он держал снайперскую винтовку с оптическим прицелом. Я заглянул в его черные глаза. Вполне возможно, что именно он стрелял в меня с кукурузного поля. Но мне был нужен не он.
У меня в руке зазвонил телефон.
— Да.
— Вы на месте, — утвердительно произнес все тот же незнакомец.
— Где ты?
— Братья пойдут с тобой и заберут Меч.
— Я никуда не пойду без моей девочки.
— Ты получишь ее, когда у меня будет Меч.
Стрелки́ расположились на погрузочном помосте и по углам здания. Один из салафистов прижимал к уху наушник. Похоже, он ждал приказа.
— Я заберу ее сейчас, — сказал я твердо.
На линии стало тихо, и мне даже показалось, что связь оборвалась. Потом голос зазвучал опять:
— Передай телефон брату на заднем сиденье.
Человек с татуировкой выслушал все, что ему сказали. Он взвел курок пистолета и улыбнулся, а потом направил дуло мне в лицо и передал телефон.
— Вылезай из машины, — услышал я. — Возьми девочку. Но иди медленно.
Выходя из машины и закрывая за собой дверь, я неотрывно смотрел на дуло пистолета. Сукин сын с татуировкой схватил Мириам за волосы и потянул.
— Иди к папочке, — процедил он, и тут я заметил, что на лице у нее синяки. Я взял ее на руки и прижал к себе. В этот момент мне казалось, что я держу в руках будущее всего мира. Она плакала тихо и беззвучно.
— Пошли, — сказал я.
Один из салафистов выбил фанеру, закрывавшую вход, а трое остальных вошли в образовавшийся проем. Они двигались, как люди, обученные ведению боевых действий в условиях города, — уверенно держались и понимали поставленную перед ними задачу. Главный салафист поднял руку к наушнику, прислушался, а потом жестом приказал мне войти. Человек с татуированной колючей проволокой шел за мной.
Внутри «Кей-марта» было темно и жарко, в затхлом помещении пахло пылью. Сквозь пробитое нами отверстие и трещины в фанере пробивался свет, но его было недостаточно, и мои глаза постепенно привыкали к темноте. Все товары исчезли, на полу валялись обрывки чего-то и обломки ящиков. Но высокие стальные полки в центре магазина сохранились. Они тянулись бесконечными рядами. В конце торгового зала вдоль стен висели более широкие полки для тяжелых товаров. Они, как леса, поднимались до самой алюминиевой крыши.
Дуло пистолета уперлось мне в затылок. Я прижал к себе Мириам и услышал голос в телефонной трубке:
— Ты уже в здании?
— Да.
— Отдай то, что нам надо. Живо!
Я стал как можно быстрее передвигаться в темноте, по бокам от меня шли двое вооруженных мужчин, а сзади — татуированный. Другие стрелки проникли в помещение и рассредоточились, прочесывая помещение в поисках тех, кто мог прийти сюда раньше и устроить засаду. Фотоотдел находился недалеко от входа. Печатную аппаратуру увезли, но прилавки остались. В конце помещения находилась дверь в комнату без окон, где обычно хранились химикаты.
— У кого-нибудь есть фонарик? — спросил я. — Он там.
Салафист вытащил из кармана зажигалку «Бик». Большой баллон стоял вертикально в дальнем углу комнаты. Он был обвит тяжелой цепью, которая удерживала его в вертикальном положении и приковывала к водопроводной трубе. На полу валялся полупустой пакет для мусора. Он выглядел так, будто его здесь только что оставили — на нем совсем не было пыли.
— Замок внизу, — сказал я.
— Отстегни его, — приказал мужчина с татуировкой в виде колючей проволоки, он так и держал пистолет у моего затылка. Тот самый подонок, который бил мою девочку. Я опустился на колени, прижимая к себе Мириам, и оттолкнул пакет в сторону. Я почувствовал, что в нем было что-то резиновое, какие-то ремни, и одна, возможно две, канистры.
— Мне нужно больше света, иначе не смогу набрать комбинацию, — обратился я к татуированному.
Он сделал шаг вперед и выстрелил в цепь из пистолета.
— Нет! — крикнул я. — Так баллон расколется, и мы все погибнем!
Он отступил.
Я вертел в руках замок, изучал цепь, осматривал мешок с мусором, пытаясь понять, что мне в нем оставили. Комбинацией на замке должны были быть либо нули, либо день рождения моего отца 31-08-20. Бетси знала об этом. Нули не сработали. Один из салафистов позади меня заговорил в микрофон по-арабски. День рождения тоже не сработал. Возможно, цифры нужно было набирать справа налево. Мириам слегка вздрогнула, впадая в полузабытье. На руках у своего папы она чувствовала себя в безопасности.
У меня в руке опять зазвонил телефон.
— Баллон слишком большой. — В голосе звучало подозрение.
— Это дополнительная защита, — объяснил я.
— Что ты сделал с Мечом? Это не он.
— Нет, он.
— Выходи из маленькой комнаты, — приказал незнакомец по телефону.
— Черт побери, где ты? — спросил я, отбрасывая мешок с мусором через дверь. — Ты меня видишь? Ты видишь меня?
Я уже вышел из комнаты, держа на руках Мириам и оглядываясь по сторонам, пытаясь обнаружить своего преследователя. Двое из салафистов были еще в комнате, они возились с канистрой и цепью.
