за талию и поднимают в воздух. Я касаюсь кончиком носа – его, пока пальцами обвожу каждую черту лица. Зарываюсь ладонями в его волосы и пропускаю их сквозь пальцы. Слегка отстраняюсь, чтобы найти его взгляд. Мы не произносим ни слова, не в силах поверить в то, что происходящее реально. Смотрим друг другу в глаза, пытаясь отдышаться, словно только что пробежали марафон.
– Я тоже тебя люблю, Эштон. До тебя я не понимала, как это – любить, но теперь точно знаю, что в ту ночь, когда ты забрал меня из бара, ты подарил мне целый мир. Я выбираю тебя. Всегда буду выбирать тебя, – шепчу ему в губы и с отчаянием накрываю их своими.
ГЛАВА 32
BARS AND MELODY – AIN’T GOT YOU
Хлоя
На часах полночь. Темное небо нависает над верхушками Лос-Анджелеса, подсвечивающими город сотнями огней. Эштон принимает душ, пока я на скорую руку нарезаю ему салат. После победы вся команда отправилась праздновать в бар, но врач команды настоятельно порекомендовал Эштону отправиться домой из-за полученной во время матча травмы головы.
Я была удивлена тому, как легко здоровяк согласился отправиться домой, а еще я была этому рада. Врач сказал, что это обычное сотрясение мозга, но я все равно волнуюсь.
Когда огромное тело Эштона появляется в дверном проеме, я тыкаю в него деревянной ложкой и строго произношу:
– Постельный режим.
С губ здоровяка срывается смешок:
– Я не хочу лежать.
– Невозможно не хотеть лежать.
– Попробуй полежать целую неделю.
– Ты не пролежал еще даже пяти минут!
Эштон прикусывает губу, чтобы скрыть улыбку.
– Что ты лыбишься? – вскидываю бровь.
– Просто. – Он пожимает плечами и прячет глаза.
– Ложись в постель, я принесу тебе салат.
– Я поем здесь.
– Это не обсуждается. Эбби велела мне следить за тобой. И не дай бог я ее ослушаюсь.
Выкладываю на тарелку овощи и тянусь к сыру, чтобы нарезать кубиками. Затем мою руки и поворачиваюсь к Эштону, который молча стоит, нахмурив свои широкие брови.
– Спрашивай, – выдыхаю я. – Ты так громко сопишь, что мне страшно за твой мозг.
Он молчит, внимательно изучая меня взглядом.
– Если ты сейчас скажешь, что сопение не может вызвать взрыв мозга…
– Ты… – хриплым голосом перебивает меня Эштон. – Ты здесь только потому, что тебя попросила моя сестра?
Тяжело сглатываю, не отводя от него взгляда.
– Я здесь, потому что люблю тебя, Эштон. И видимо, ты сильно ударился головой, раз не помнишь, что я сказала тебе об этом на льду.
С его губ срывается облегченный выдох. Он запрокидывает голову к потолку, и я вижу, как напрягаются жилы на его шее. Когда наши взгляды снова встречаются, в уголках его небесных глаз блестят застывшие слезы. Эштон делает шаг ко мне и упирается лбом в мой.
– Значит ли это, что ты дашь нам еще один шанс?
– Каждый заслуживает второго шанса, – тут же шепчу я, сглатывая ком в горле.
Он снова шумно выдыхает и обхватывает ладонями мое лицо. Медленно проводит пальцами по линии подбородка, а затем зарывается в волосы, мягко поглаживая. Его грудь тяжело вздымается вверх-вниз, а сердце стучит так громко и сильно, что вот-вот выпрыгнет.
– Хлоя… – шепчет Эштон, прижимая меня к своей груди.
Я крепко обнимаю его, сцепив руки на спине, пока мои глаза наполняются слезами.
– Прости, что сейчас являюсь причиной твоих слез. Прости, что причинил тебе боль. Прости, что воспользовался твоим доверием. Прости меня, милая…
– Ты заразился от меня вечными извинениями? Я давно простила, Эштон.
– Я люблю тебя. Я так сильно тебя люблю, милая, – тихо произносит он, покрывая едва уловимыми поцелуями мое лицо, наверняка распухшее от слез.
Некоторое время мы оба не произносим ни слова. Я утопаю в его объятиях, как в огромном защитном куполе. Он гладит мои волосы, уткнувшись носом мне в шею. И в эту минуту я и в самом деле чувствую себя… свободной. От предрассудков, от чужого мнения и, самое главное, от боли.
– Тебе нужно поесть, – шепчу, слегка отстранившись и пытаясь стереть с лица слезы.
– Не хочу отпускать тебя ни на секунду.
– Значит, придется кормить тебя с вилки, как маленького.
Он хмыкает.
– Ну ты уже однажды лично убедилась в том, что я далеко не маленький.
Щеки заливает румянец.
– Садись уже, – указываю ему на стул.
Эштон послушно устраивается за столом, пока я ставлю перед ним тарелку. Едва я делаю шаг в сторону, он тут же притягивает меня к себе.
– А как же покормить меня с вилочки?
Вскидываю бровь.
– Ты же у нас большой мальчик.
– Очень большой, – улыбается Эштон. – Но об этом позже. А пока…
Он усаживает меня на свои колени лицом к себе. Я хватаюсь за его плечи и пристально гляжу в его красивые голубые глаза. Рассматриваю его, словно вижу в первый раз.
Одиннадцать месяцев я не могла прикоснуться к нему. Одиннадцать месяцев я ловила себя на мысли, что боюсь забыть его черты лица. Одиннадцать месяцев я мечтала вновь взглянуть ему в глаза и увидеть в них любовь.
Провожу пальцем по линии подбородка и запускаю ладонь в его волосы. Эштон тут же ловит мои губы своими. Мягко касается несколько раз, прежде чем раскрыть их языком. Неторопливо и так сладко. Мой стон теряется в этом поцелуе, который становится жарче с каждой следующей секундой.
Эштон проводит ладонью по моей пояснице, прижимая ближе к себе, и я ощущаю то, как он тверд. Двигаю бедрами вперед, зарываясь в его волосах. Пульс зашкаливает, а тело загорается огнем.
– Я соскучилась, – шепчу ему в губы, пока спускаюсь подушечками пальцев вниз по его прессу, который напрягается под тонкой тканью футболки.
– Я тоже. – Его хриплый голос пробирает до мурашек.
– Я соскучилась по тебе… везде.
Он улыбается.
– Я тоже, милая. Но теперь давай сделаем все правильно.
– И что это значит?
– Никакого секса до свадьбы.
– Смешно, – фыркаю я и снова льну к нему губами.
– А я не шучу.
– У нас уже был секс.
– По твоей инициативе.
Вскидываю брови.
– По моей, значит?
– Да. Если бы в тот момент я бы тебя остановил, ты бы начала крутить в своей голове не пойми что. Ты хотела этого. И я не стал тебе возражать.
– То есть ты не хотел?
– Я этого не говорил.
Пытаюсь вырваться из его хватки и слезть с колен.
– Отпусти меня, – прошу я.
– Правда хочешь, чтобы отпустил?
Замираю. С губ срывается вздох:
– Нет.
– Хорошо. Потому что я никогда не отпущу тебя, Хлоя.
– Эштон…
– Выходи за меня? – вдруг спрашивает он.
– Ты же несерьезно?
– Серьезно. – Уверенность в его голосе удивляет. – Необязательно прямо сейчас. Я подожду того момента, когда ты будешь настолько мне доверять, что согласишься провести со мной всю жизнь, – шепчет он, после чего тяжело сглатывает. – Хлоя, я почти год к тебе не прикасался. Не видел твоей лучезарной улыбки. Не слышал заливистого смеха. Я больше не собираюсь провести ни дня без тебя в своей жизни.
– И я никуда не денусь, – уверенно произношу я. – Но разве брак так важен?
– Для меня – да.
– Почему? – шепчу.
– Потому что я тебя люблю. А ты любишь меня. Разве этого мало?
Тяжело сглатываю подступившие к горлу слезы. С губ срывается короткий вздох. А гул в ушах от участившегося сердцебиения оглушает.
– Я понимаю, что тебе требуется время, чтобы научиться доверять мне, – продолжает он. – Я обещал тебе, что никогда тебя не оставлю. А сам исчез, Хлоя. Перестал бороться за нас.
– Ты сделал так, как я просила.
– Да. Но это не умаляет моей вины перед тобой. Я нарушил
