Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
чтобы я знала кому выразить благодарность за информирование о похождениях моего мужа.
Джиллиан поймала обеспокоенный взгляд Эмили Ван Берг и едва заметно покачала головой. Это не укрылось от Сандерса.
– Как поживает ваша дочь?
Мир вспыхнул, стоило Джил увидеть приторную улыбку на лице проклятой твари. Но она не дала ему ни единого шанса поглумиться над ними. Ни одного!
– Благодарю, всё хорошо.
– Удивльён, что вы ещё нье вырвали мне сьердце, – хохотнул он, довольно хлопнул себя по коленям, и вторая леди страны не выдержала. Она повернулась к нему и холодно улыбнулась.
– О, я непременно сделаю это. Медленно, Джонатан, со всей возможной лаской и нежностью. Сначала желудочки, потом предсердия, чтобы вы вдоволь успели насладиться агонией. Думаете, я не понимаю в чём дело? Снимки давно были бы в печати, но вам не нужен скандал…
– Умная дьевочка.
– Вам нужны компрометирующие бумаги, пока не стало слишком поздно. Нанеси вы удар первым, и Бен ответил бы гораздо больнее.
– Но лишился прьезидьентского крьесла.
– А вы свободы.
– Туше, – рассмеялся Сандерс. – Смотритье, мы снова нарываемся на сексуальный скандал. Похоже, наш кандидат так и нье научился дьержать штаны на замке, а?
– Замолчите. – Это вышло неожиданно больно. Джиллиан думала, что смирилась, приняла как неизбежное. Но вот так получить тычок оказалось уж слишком. – Вы уже достаточно оскорбили меня и мою семью, не побоявшись коснуться моей дочери.
– Молчать нужно вам, миссис Рид. А мнье нужны эти докумьенты до того, как их увидит ваш дражайший супруг. Откроетье при ньём рот и можьете попрощаться с Овальным Кабиньетом.
– А вы, как посмотрю, уже сказали au revoir.
– Ставки поменьялись.
– Вы удивительно быстро меняете флюгер своих решений.
– Помните, миссис Рид, политика – грьязное дело, но не более чьем люди, которые её дьелают…
– Уж не намекаете ли вы…
От бушующей внутри ненависти Джил настолько сильно стиснула ножку бокала, что та едва не хрустнула, однако раздавшийся за спиной голос мужа вынудил прикусить язык.
– Для сенатора вы слишком категоричны, Джонатан. Не власть портит людей, а идиотизм поисков собственного счастья среди законов и кулуарных разговоров.
– Бьенджамин. – Сандерс тяжело поднялся и протянул одутловатую ладошку для рукопожатия. Рядом с высоким Ридом он казался ещё более невзрачным. – Мнье всьегда нравился ваш цинизм почившего идьеалиста.
– Утопические идеи умерли вместе с моим первым пациентом. – Бен приподнял уголки рта в лёгком намёке на улыбку и кивнул в знак прощания, так и не удостоив Сандерса рукопожатием. Рид не умел прощать – никого и никогда.
– Что он хотел? – Вопрос прозвучал неожиданно резко, пока они прокладывали себе путь между сновавших туда-сюда глав комитетов, подразделений и комитетских подразделений. Джил не ответила. – Мартышка? Всё в порядке?
Бен бросил на неё чуть прищуренный взгляд, словно знал или чувствовал затевавшийся прямо под носом скандал. Ох, Бен… Она сглотнула и улыбнулась, ласково сжимая тёплую ладонь. Господи, Бен… Бен-Бен-Бен…
– Порадовался за прогресс Эми, – наконец ответила она.
– Ублюдок, – процедил Рид. И Джиллиан прикрыла глаза.
«Прости меня, милый… Пожалуйста, прости…»
15
6 лет назад
Чикаго, штат Иллинойс
Март
«Привет, Воробушек. У тебя всё хорошо? Не смог дозвониться. Переживаю…»
Следующие две недели прошли в бесконечных попытках избежать разговора. Джил не отвечала на звонки Рида, не оставалась с ним наедине и всячески отказывалась замечать немую просьбу в глазах, что с каждым днём становилась сильнее. Сцепив зубы, она цедила слова, когда это было необходимо, и предпочитала оставлять споры на Энн. Бен не получил ничего – ни попытки объясниться, ни хоть как-нибудь оправдаться. Однако, несмотря ни на что, он по-прежнему был настойчив в своей убийственной вежливости. Из каждого его жеста и взгляда сквозило столько нежности, что Джил до боли стискивала кулаки, пытаясь не попасться на крючок предусмотрительно подавших пальто рук… Или открывших перед ней дверь… Или едва заметно коснувшихся кончиков пальцев, когда они с Беном неожиданно оказывались рядом за студийными декорациями, в вагоне скорого поезда или на вечере у местечковых чинуш. Никто другой не замечал этих мелочей, видя лишь галантность воспитанного мужчины. А Джил считала прикосновения и куталась в тонкую ткань рубашки.
Она почти перестала спать. Утомлённая подготовкой к приёму и бесконечными переживаниями, Джил глотала снотворное пачками, но всё равно засыпала только под утро. А ещё умудрилась несколько раз расцарапать до крови руки и, похоже, разбила любимую чашку Бена. Руки тряслись всё чаще, и это пугало. На пол летела посуда, книги и вещи, доводя беспомощную Джил до истерики. Она сходила с ума. День за днём загоняла себя в ужасы амфетаминового психоза, орала на незнакомых людей, а потом в ближайшем туалете выворачивала наизнанку желудок. Джиллиан не могла есть, не могла спать, даже думать становилось сложнее, несмотря на стимуляторы. Поэтому, пряча перед приёмом под слоем тонального средства незажившие на коже кровоподтёки, она окончательно решила, что не даст Бену шанса. Он стал тем человеком, перед которым ей было стыдно за то, во что она превратилась.
«Ты так и не перезвонила. Похоже, дела совсем плохи? Да? Ничего, милая, я знаю, что ты справишься. Хотел сказать о новой командировке. Наверное, меня не будет месяца два… Может, чуть дольше. Сладких снов, любимая жена…»
Этот светский раут обещал стать испытанием. Застёгивая то самое, памятное ещё по Вашингтону и ставшее слишком свободным платье, Джиллиан мечтала хотя бы на несколько дней вырваться из бесконечного круговорота. Но до июня, когда вся политическая и общественная жизнь вымрет на три долгих месяца, надо было ещё дожить. А потом… Что потом?
Джил повернулась спиной к зеркалу и усмехнулась, разглядывая некрасиво торчавшие в глубоком вырезе лопатки. Так что потом? Вернуться к мужу? Приехать в пустой дом, чтобы в тишине нелюбимых стен попытаться собрать себя заново? Глупо. Джеймс писал каждый день, желал идиотского доброго утра или спокойных снов, несколько раз даже звонил. Но она, конечно же, была слишком занята, чтобы уделить мужу хотя бы пару минут. Джил казалось, что они напоминают друзей, которых держала ненужная и давно изжившая себя детская привязанность. У них не осталось ничего общего, за что стоило бы бороться, кроме воспоминаний, прожитых вместе лет, да пары колец. Но Джим упорно отказывался в это верить, не в силах смириться с крахом семейной жизни. В последний разговор, ещё в феврале, он снова был против
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
