до укрытия. Перед глазами начинает плыть. Ракс пытается растолкать меня, но тело, оно больше не может идти. Оно сдаётся.
Вода… Мне нужна вода.
Переваливаюсь на спину и слышу отдаленные звуки борьбы. Пытаюсь подняться, но не могу. Один из мутантов подходит ближе, и я сама не понимаю, о чем прошу его. Губы еле шевелятся, но всё же я улавливаю тихий шёпот:
– Помоги.
Глаза закрываются. Но в мыслях я и Ракс хором просим мутанта о помощи. Мы молим его о том, чтобы он унес нас с солнцепёка. Мутант не помогает. Он просто стоит над моим безжизненным телом. А я мысленно продолжаю молить. Требовать. Приказывать.
Результата нет.
Как бы Ракс не пытался хвататься за моё сознание я ныряю в черноту. Темнота с легкими всполохами оранжевого света. Блики прыгают. Манят.
Не знаю сколько времени я пытаюсь поймать несуществующие блики, но рано или поздно они растворяются, а темнота выталкивает меня из спасительного места. Из места, где жажда не мучает и не пытает.
Прихожу в себя уже в относительном укрытии за скалой. Именно сюда я и шла. В свои права вступила глубокая ночь. Но в чувство меня привела не долгожданная прохлада, а мелкий моросящий дождь. Он настолько слабый, что больше является изморосью, нежели полноценным дождем. Сажусь и нахожу глазами кожаную куртку. Как она тут очутилась? Я точно помню, что она выпала у меня из рук. Мутант перенёс не только меня, но и куртку? Раскладываю её на прохладном камне, делаю в центре спины углубление и жду. Я жду, когда там появится хотя бы один глоток. Горло сводит спазмами, но я не шевелюсь. Не растрачиваю энергию.
Голова раскалывается, в глаза словно насыпали песка. Ноги ноют. Спина и шея тоже не в восторге от нашего путешествия. Но мне это безразлично. Главное – добыть глоток. Один-единственный глоток воды.
На лицо падают мелкие капли, и я радуюсь им больше любого из подарков на день рождения.
День рождения.
Не знаю какое сегодня число, но через несколько дней мне исполнится двадцать. Обвожу взглядом мутантов. Вот мои гости. Уже собрались.
День моего рождения всегда наводил на папу печаль. Ведь однажды он потерял маму. Он был уверен, что она погибла сразу после того, как подарила мне жизнь. И каждый год папа проживал это снова. Он старался не показывать грусть, но одного его взгляда на маму было достаточно, чтобы понять, он снова там – он снова её теряет.
Этот год иной. Печалиться буду только я.
Сделав первый глоток долгожданной воды, откидываюсь на скалу и жду следующую порцию жидкости. Мутанты топчутся рядом. Смотрю на них и нахожу глазами того, кого молила о помощи. Как я узнала, что это именно он? Я не знаю, но Ракс благодарит этого мутанта за спасение. Протягиваю руку в его направлении, он не шевелится.
– Ну же, – шепчу я. – Иди сюда.
Ничего не происходит.
Мутант не подает вида, и я прекращаю попытки с ним пообщаться. Но он понял меня. Меня или Ракса. Он услышал кого-то из нас и помог. Он нёс меня.
Напившись воды, я решаю никуда не идти и проверить навыки коммуникации с моей армией.
Когда силы более или менее возвращаются ко мне, я начинаю тренировку. Я голосом прошу подойти мутанта. Ничего не выходит. Я повторяю это мысленно. Тоже провал.
Устраиваюсь удобнее, складываю руки на коленях и зову:
– Иди сюда.
Мутант не движется с места, но, кажется, смотрит на меня. Протягиваю к нему руку и повторяю просьбу, но более тепло и нежно. Тоже ничего. Упираю руки в бока и, практически крича, зову мутанта. Он недвижим. Быстрее скала сойдёт с места, чем мой воин сдвинется.
Как так? У меня есть армия, а мутанты – это действительно огромная мощь. Я могу ими управлять, я это знаю, но не умею.
Тренировка коммуникаций проходит около часа. Я начинаю психовать. Мутант не сдвинулся ни на йоту. Но ведь он донёс меня, спас.
Зову на помощь Ракса. Он с чрезвычайно важным видом выходит из тени и, привалившись спиной к несуществующей стене, хищно улыбается. По его энергии я чувствую – он ждал. Всё это время, что он находился в моей голове, он ждал момента, когда я попытаюсь найти общий язык с мутантами.
И Ракс начинает обучение. Он говорит, что я должна быть стопроцентно уверена в своём превосходстве над жалкими мутантами. Мой приказ не должен быть просьбой. Это приказ с привкусом чудовищной расправы за неповиновение.
Я – вожак стаи. Я их королева.
Мутанты – мои подданные.
Ракс – наш проводник.
За эту бессонную ночь мне удается понять всю цепочку. Я приказываю Раксу, а он переводит мутантам, что от них требуется. Это происходит в доли секунды. Но несмотря на скорость передаваемых приказов, все три части важны.
Я приказываю.
Ракс переводит.
Мутант выполняет.
Когда я отдаюсь на волю Ракса, то начинаю чувствовать некую связь. Тонкую, но прочную. Это мутанты, каждый мутант на планете связан со стаей. Сидя с закрытыми глазами, я чувствую импульсы. Одни мутанты показывают другим, где они и с кем. Вот как они находят меня, вот как они срастаются. Один мозг на всех.
Я тренируюсь и тренируюсь. И только с появлением первого луча солнца мне удаётся… удаётся невозможное. Мутант подходит ко мне. Протягиваю вперед руку и касаюсь его. Теплый и холодный. Сухой и склизкий. Мутант никак не реагирует на моё касание. Убираю руку и улыбаюсь. У меня получилось.
Сегодня я приручила самое ужасное чудовище нашего мира.
Я стояла напротив толпы мутантов и молча кричала, чтобы они расступились. Я настолько верила в свою победу над ними, что даже до того как мысль сформировалась до конца, мутанты разошлись в стороны. Встали в идеально ровные шеренги, а после я обнаглела и поставила их на колени. И мутанты преклонили предо мной головы.
Ракс ликовал. Я чувствовала себя непобедимой.
Глава двадцать третья
Майкл
Толпа мутантов, за которой следую уже, кажется, целую вечность, всё же приводит меня к Джил. С высоты птичьего полёта я наблюдаю невероятное. Больше тысячи серых тел, словно воины, в ровных шеренгах следуют за Джил. Девушка медленно идёт в начале процессии, она оступается, но продолжает идти. Услышав вертолёт, поднимает лицо и прикрывает глаза ладонью, спасаясь от палящего солнца.
– Сбавляй высоту, – приказываю я пилоту и ещё ближе придвигаюсь к окну.
– Там мутанты, – отвечает он через гарнитуру.
– Сбавляй!
Это действительно она.
Как
