так ею и не воспользовавшись. Допустим, мутанты и построились бы в лестницу, а что, если и я бы с ними срослась? Пока я плохо понимаю нашу с ними связь, но стать сиамским близнецом бледного не хочу. Жуть.
И я их больше абсолютно не боюсь. Разговариваю с ними. Жаль, ответа мне получить не дано. И я бесконечно рада, что мутанты не способны стрекотать как не мертвые. К запаху, исходящему от мутантов, я привыкла и больше его не замечаю. Я бы не вынесла стрекотания. Он ассоциируется со смертью мамы. А о потерях я сейчас предпочитаю не думать.
Когда-нибудь потом я позволю себе погрузиться в воспоминания и скорбь. Но не сейчас.
Изредка общаюсь с Раксом или пропадаю в своих мыслях и догадках. Недавние события ещё слишком свежи в памяти, и я сама того не желая возвращаюсь в маленькую комнатушку, в темную ночь. В теплую кровь, что струилась по моим рукам. В крик Монти, он звал меня. А я бежала. Бежала так быстро, что не заметила, как очутилась у ключа.
Я убила человека.
Мы лишили его жизни.
Друг утверждает, что я всё сделала правильно. Я защитила себя от Леона, но ценой его жизни. Мне тошно и горько об этом вспоминать, его силуэт выслеживает меня. Особенно когда на мир опускается ночь, меня преследует его голос и запах.
Я часто думаю о родителях и Майкле. И меня бодрит мысль, что Майкл ни разу не появился в моих снах в доме родителей. Они по-прежнему там. Одни. Хотя это и глупо, но я предпочитаю думать, что Майкл жив, а этот дом в моей голове – место для мертвых. Для тех, кто покинул меня безвозвратно.
Но как ни крути, все мои мысли, догадки и предположения приводят меня к одному и тому же. Гриро. Я думаю о нём куда больше, чем он заслуживает. Этот человек – единственное существо на всей планете, которое я ненавижу. Ненавижу настолько сильно, что становится больно. Мне досадно оттого, что он манипулировал родителями, он настолько втёрся в доверие, что никто не мог даже предположить, насколько он безумен.
Ради фанатичной цели он уничтожил мою семью.
Я уничтожу его в ответ.
Но его смерти недостаточно. Мне необходимо, чтобы он знал, что его цель не достигнута. Несмотря на все старания и фатальные шаги… он не спас Крест.
Я буду жить там.
Я, которую укусил мутант и превратил в себе подобного.
Я – та, чьих родителей он убил.
Я – та, кто отомстит, кто вернет наследие моих родителей.
Глава двадцать вторая
Джил
Вроде бы прошла неделя.
Нет. Пять дней
Ровно пять заходов солнца.
Пять рассветов…
Я иду уже отвратительно долгие и выматывающие пять дней.
Хорошо уже то, что мне удалось добраться до скалистой местности. Леса и поля я уже стала ненавидеть. Замечаю, что изредка несколько мутантов отлепляются от нашей группы и куда-то уходят. Куда? Зачем? Предполагаю, что они ищут себе пропитание. Кого они едят я предпочитаю не думать. Также я не слежу за численностью моих компаньонов, но их становится больше.
Скалистая местность напоминает район, где мы останавливались перед мёртвым городом. Но я уверена, что это совершенно другое место. Мне не может везти так, чтобы я дошла за пять дней до мест, в которых явно знают о Хелл и Кресте.
Людей нет. Живых я не встретила ни разу.
Очень хочу пить.
Жажда душит и туманит рассудок.
Ноги уже отказываются идти, но я продолжаю двигаться в неизвестном мне направлении. Я пошла на север, следуя словам Монти, но ведь он мог и солгать. И тогда я отдаляюсь от дома. Отдаляюсь от цели. Да о чём я вообще думаю? Я даже не уверена, что продолжаю идти на север. Мой внутренний ориентир сбился ещё сутки назад. Я устала.
В крови бушует сила, Ракс жаждет скорости, схватки или обычной опасности. Но сейчас наш главный враг – жажда. Я пила три дня назад. А с учётом того, что я нахожусь в постоянном движении, стрессе и недосыпе, то уровень моей концентрации и выносливости близится к нулю.
Снимаю куртку и, держа её за рукав, тащу за собой. Я скоро свалюсь. Ракс уже настойчиво предлагает мне отдых. Но я не могу остановиться на открытой местности. Солнце палит и только усиливает жажду.
Оно сегодня необычайно яркое.
Губы потрескались и облизывание их практически сухим языком ничем не помогает. Перед глазами мелькают оранжевые блики. Иногда мне кажется, что вдалеке я вижу человеческую фигуру. Человек движется ко мне, и я машу ему рукой. Хочу показать, что я здесь. Я ещё жива. Помоги.
Видение исчезает, рука падает. Там никого нет. Да и быть не может.
Это место – скалистая пустыня.
Я отдохну, обязательно. Вот только дойду до той скалы. Это единственное место, где я могу спрятаться от солнца и дождаться наступления сумерек.
Вода. Боже, дай мне воды. Хотя бы пару капель.
Спотыкаюсь на ровном месте и падаю на колени. В ноги больно вонзаются раскаленные камни. Куртка отлетает в сторону. Пытаюсь подняться, но ноги не слушаются меня, и я падаю на задницу. Поднимаю глаза в небо, прикрываю рукой лицо, спасая его от ненавистных палящих лучей, и обращаюсь к всевышнему:
– Не дай мне так умереть. Только не так.
Больше я ничего не могу сказать. Последние силы ушли на два предложения, произнесенные вслух. Но я могу просить, молить мысленно.
"Майкл. Господи, пошли ко мне Майкла. Он должен меня найти… Так, как папа всегда находил маму".
Мутанты начинают утробно дышать, большая группа срывается и бежит направо. С трудом превозмогая стенания, поднимаюсь на ноги. Вглядываюсь сквозь оставшуюся стену из мутантов.
Там не мертвые.
Всего лишь.
Не останавливаясь для созерцания чудовищной расправы, иду дальше. Это второе появление группы не мертвых. Думаю, именно я привлекаю их внимание. Твари жаждут растерзать меня, так же, как Рика. Помню. Я помню, как они расправились с ним. Твари сгрызли того, кто произвёл спасительный для меня выстрел. Они хотят съесть и моё тело тоже.
Но до меня им не добраться. Мутанты разделываются с не мертвыми быстро и беспощадно. В какой-то степени я чувствую себя королевой мутантов. Они оберегают меня, словно зеницу ока. Я для них важна. Почему-то.
Следующий шаг дается с трудом. Нога подгибается, и я вновь оседаю на землю. Склоняю голову и упираюсь ладонями о горячую скалу. Я не могу дойти
