то ночью эти люди спали. Хотя я очень сомневалась, что кто-то обитает в домиках, летний сезон не начался, отдыхающих быть не должно. Наверное, здесь только сторожа можно найти и рабочих, и то я была в этом не уверена.
Я еще раз позвонила Кире, но телефон девушки по-прежнему был выключен. Я громко позвала ее по имени – но в ответ услышала лишь эхо. Я не теряла надежды, собираясь обыскать турбазу. Если Кира где-то здесь, я найду ее во что бы то ни стало.
Я прошла сперва вправо – там, где стоял пароход, пробежала вдоль по берегу. Турбаза заканчивалась высоким темным домом, в котором, как и в остальных зданиях, не горел свет. Я подошла к двери и постучалась. Как я и ожидала, дом пустовал, я не услышала ни звука.
Я вернулась обратно с намерением пройти влево – там мы с Кирой не были. Я подходила к каждому дому, стучалась в двери и окна, звала девушку. Но все было тщетно. Я обошла все дома и поняла, что добралась до конца турбазы. Кира словно испарилась – если бы не найденный мною платок, я бы вернулась назад, в лагерь, и пошла на заливные луга. Но раз девушка проходила лесной тропой, где-то она должна быть!
Я посветила на песок, надеясь найти следы. Разглядеть что-либо не представлялось возможным, и я оставила эту бестолковую затею. Может, еще раз вернуться в правую часть турбазы? Хотя я там уже все осмотрела, но кто знает, может, Кира где-то на берегу?
Я поднялась вверх к домам. От крайнего здания куда-то в лес змеилась едва заметная тропка, которая терялась среди деревьев. Я решила пройти по тропинке и посмотреть, куда она ведет. Раз ее кто-то протоптал, значит, я могу найти либо сторожку, либо еще один дом, находящийся в отдалении от остальных. Я посветила себе под ноги, осторожно ступая по поросшей травой и колючками земле. Тропинка то появлялась, то исчезала, уступая место буйным зарослям. Мне пришлось замедлить шаг, иначе я рисковала напороться на какую-нибудь корягу или торчащий из земли трухлявый пень.
Я прошла через буйные заросли деревьев и с трудом отыскала узкую тропу. Но она вела меня куда-то вглубь, поэтому я не повернула назад, подстегиваемая неожиданным азартом. Я чувствовала, что тропинка здесь не просто так, и, вполне возможно, Кира тоже по ней шла.
Вдруг вдалеке сквозь деревья я увидела тусклый, едва уловимый свет. Вначале я подумала, что мне показалось – ведь я так хотела обнаружить хоть что-нибудь в конце дорожки. Но, приглядевшись, я поняла, что свет мне не привиделся, и судя по всему, скоро я выйду к какому-то жилому дому. Может, это и есть сторожка? Или помещение, где живут рабочие? Нет, скорее всего, работники турбазы должны жить не на окраине, а в каком-нибудь из домов для отдыхающих. Значит, сейчас я обнаружу дом сторожа и расспрошу у него, не видел ли он Киру.
Я прошла по тропинке вперед и вскоре уже смогла разглядеть темные очертания дома. Выглядел он не таким ухоженным, как остальные домики. Покосившаяся крыша, облезлые ставни создавали ощущение запущенности и затхлости. И все же в окнах лачуги горел свет. Кто-то бодрствовал в столь поздний час, и, кто бы это ни был, я решила пока не обнаруживать своего присутствия.
Я тенью прошмыгнула к дому и подошла к первому окну. Затаившись, я прислушалась. Окна были занавешены шторами, поэтому я видела только смутные тени. Присутствующие в доме люди, по всей видимости, о чем-то разговаривали. Я сумела различить чьи-то голоса, но кому они принадлежали, пока было неизвестно.
Крадучись, я обошла дом и увидела закрытую дверь. Местами прогнившее крыльцо вот-вот грозило обрушиться, и я с опаской наступила на первую ступеньку. К счастью, крыльцо не затрещало. Я осторожно толкнула дверь, но та была заперта на замок.
Я вытащила набор отмычек и с легкостью открыла простой замок. Очень медленно я повернула отмычку, и дверь поддалась. Окна горели на противоположной стороне дома, а вот в прихожей было темно. Значит, можно надеяться на то, что мое появление пока никто не обнаружит.
Я бесшумно прошмыгнула в прихожую, свет в которой был выключен. Дав глазам привыкнуть к кромешной темноте, я различила ведущую в комнату дверь. Если мне повезет, то в доме окажется две комнаты, и, быть может, я смогу услышать, о чем говорят присутствующие в доме люди.
Понадеявшись на удачу, я рискнула. Медленно потянула ручку двери, про себя надеясь, что дверь не заскрипит. К сожалению, дом был очень старый – раздался унылый протяжный скрежет, петли давно не смазывали. Что поделаешь – я себя обнаружила, нет смысла идти назад. Я отворила дверь и затаилась, прижавшись к стене прихожей.
Несколько секунд, показавшихся мне вечностью, я прислушивалась. Голоса, точнее, голос, слышался гораздо лучше, он был женским. По-прежнему не входя в комнату, я затаилась и напрягла слух, который, к моему счастью, был у меня очень острый. Голос незнакомки показался мне злым, говорила она то понижая, то повышая интонацию.
Я смогла различить отдельные слова. Понимая, что женщина не услышала скрипа, который показался мне оглушительно громким, я прокралась в комнату, в которой было темно. Значит, в доме есть еще одно помещение, там-то и происходила какая-то сцена.
Я бесшумно зашла внутрь и снова прислонилась к стене. Закрывать дверь не стала – если в первый раз мне повезло и скрип не услышали, то сейчас я сильно рисковала. Зато теперь мне было понятно все, что говорила незнакомка. Я внимательно прислушалась.
– За поступки всегда следует расплата, – вкрадчиво, с издевкой произнесла женщина. – Что, думаете, удастся избежать наказания? Совершить зло и забыть, выйти чистенькими из воды? А знаете, как долго я ждала этого момента? Знаете, каково это – когда на тебя на глазах толпы выливают помои? Помнишь, что ты сказала мне? Я к тебе обращаюсь, грязное ничтожество! Ты смешала меня с грязью, ты унизила и опозорила меня! Но не уничтожила. Все это время я размышляла, какое наказание вы заслуживаете. Я жила мечтами о мести, и наконец-то я могу осуществить задуманное и совершить возмездие! Что, страшно? А я ведь предупреждала, я говорила, что увижу в твоих глазах боль, страх и отчаяние, и ты будешь молить о смерти! А тебя, – она помедлила, – тебя я
