меня, и его лицо настолько непроницаемо, что меня немного подташнивает. Он очень похож на Данте с его густыми темными волосами и бородой, но он крупнее своего младшего брата и его челюсть немного квадратнее. В его глазах есть что — то, от чего меня бросает в дрожь. Он самый подлый мужчина, которого я когда — либо видела в своей жизни. Я понятия не имею, чего ожидать от его приезда, но я знаю, что уже чувствую его присутствие в этом доме.
— Данте, — говорит он низким тоном.
— Добро пожаловать домой, брат, — отвечает Данте, снова беря меня за руку и нежно сжимая. — Аня, рад тебя видеть.
— Я тоже, Данте, — отвечает Аня со слабой улыбкой. Она держит голову высоко, но глаза опущены, когда отвечает ему, и что — то в этом кажется не так. Она такая крошечная, что напоминает мне маленькую птичку. Лоренцо держит руку у нее на пояснице, но вся его аура — собственническая и контролирующая. Она тоже не встречается с ним взглядом, и это нервирует.
— Это Кэт, — говорит Данте.
— Приятно познакомиться с вами обоими, — говорю я с такой теплой улыбкой, на какую только способна, когда мой желудок скручивается в узел.
Лоренцо слегка кивает мне, а затем шепчет что — то на ухо своей жене. В этот момент ее глаза наконец встречаются с моими, и она улыбается мне, ее лицо полностью преображается. Она потрясающе красива и абсолютно пленительна.
— Может, оставим дам знакомиться? — говорит Лоренцо, обращаясь теперь к Данте.
— Да, — взволнованно говорит Джоуи, хватая Аню за руку. — Нам так много нужно наверстать упущенное.
Данте нежно целует меня в лоб:
— Увидимся перед ужином, котенок.
Затем он выпускает мою руку из своей, и он и его старший, невероятно злой и угрюмо выглядящий брат исчезают по коридору в свой кабинет, оставляя нас, леди, одних.
Как только Лоренцо скрывается из виду, Аня подходит ко мне:
— Кэт? — говорит она с легким русским акцентом. — Так чудесно познакомиться с тобой, — затем она заключает меня в объятия, и я обнимаю ее стройное тело. От нее пахнет сахарной ватой.
— Пойдем. София приготовила нам несколько коктейлей в честь твоего возвращения, — Джоуи в кои — то веки хихикает, как беззаботная двадцатиоднолетняя девушка. — Для вас двоих, очевидно, без алкоголя, — добавляет она.
— Тогда чего мы ждем? — говорит Аня, беря по одной нашей руке в свои, когда мы направляемся на кухню.
— Ты не пьешь, Аня? — спрашиваю я.
— Это не сочетается с моими лекарствами, — отвечает она с милой улыбкой.
— О, — отвечаю я, не желая спрашивать, что это за лекарство, потому что это слишком похоже на любопытство.
— Я слышала, нам нужно готовиться к свадьбе и ребенку? — взволнованно спрашивает Аня, меняя тему.
— Кэт все еще не назначает дату, — стонет Джоуи, заставляя Аню усмехнуться. — И она не позволяет мне выбирать платья для подружек невесты или покупать что — либо для ребенка.
— Я скоро назначу дату, но мне не нужно пышное мероприятие. А что касается ребенка, то еще слишком рано что — либо покупать. Мне всего десять недель.
— Фу, — говорит Джоуи, драматично закатывая глаза.
— Терпение, моя дорогая Джузеппина, — мягко говорит Аня, и милая улыбка, которую Джоуи дарит ей в ответ, заставляет мое сердце учащенно биться в груди. У них прекрасные отношения, и это дает мне надежду на мое собственное будущее в этой семье. Хотя я не уверен, что мне нравится Лоренцо, я думаю, что его жена станет одним из моих любимых людей.
Глава 37
Данте
Тяжелые шаги Лоренцо эхом отдаются в пустом коридоре, когда мы направляемся в кабинет. Мой кабинет. Это мог быть его кабинет. Так и должно было быть.
— Он здесь? В Чикаго, — рявкает он, нарушая тишину.
— Нет, он на неделю уехал в Киз со своим новым гарниром, — отвечаю я, понимая, что он имеет в виду нашего отца. — Сегодня для блудного сына не будет откормленного теленка.
Лоренцо фыркает. Я открываю дверь и отступаю в сторону, пропуская его первым. Как только она закрывается за нами, он поворачивается ко мне, и здесь, где нас только двое, он снимает маску. В его глазах столько печали, что мне кажется, будто из комнаты высасывается воздух.
— Это вернулось? — я спрашиваю его.
— На этот раз более агрессивно.
— Мне так жаль, брат.
Он кивает.
— Мне жаль, что тебе пришлось вернуться, — после того, как у Ани наступила ремиссия рака, Лоренцо решил взять отпуск на пару лет и последние два года живет на озере Комо со своей женой.
— Это было неизбежно. Мы не могли вечно оставаться там, в раю. Кроме того, здесь лучшие специалисты, — говорит он, пожимая плечами. — И известие о твоей предстоящей свадьбе и о том, что она скоро станет тетей, придало моей Ане огромный импульс. Так что, спасибо тебе.
Я мог бы сказать ему, что с его женой и женщиной, для которой, как он верит, солнце заходит и восходит, все будет в порядке. Что она снова победит, как делала это раньше, но мы оба знаем, что это может быть неправдой, и это не то, что мы делаем друг для друга. Он бы не оценил ложную надежду. Лоренцо — реалист. Поэтому вместо этого я рассказываю ему единственную правду, которая имеет значение прямо сейчас.
— Я чертовски скучал по тебе, Лоз.
— Я тоже скучал по тебе, Ди, — говорит он, обнимая меня.
Мы яростно обнимаем друг друга, и я задыхаюсь, когда уходят годы, которые мы провели порознь, и я вспоминаю, как хороша жизнь, когда этот мужчина рядом со мной. Несмотря на все усилия моего отца, он никогда не мог вбить клин между нами. Я бы умер за него в мгновение ока, и он сделал бы то же самое для меня. Нас всегда было трое — он, Максимо и я. Между нами нет эго. Никому из нас нет дела до того, кем нас считает внешний мир. Мы равны в глазах друг друга и всегда будем такими.
— Прости, что меня так долго не было, брат, — говорит он, отступая.
— Тебе не нужно извиняться. Ты сделал то, что должен был сделать. Может быть, однажды я сбегу в рай на несколько лет и оставлю тебя
