на широкую Мэйн стрит. Улицу загораживал высокий забор и деревья сада, и он видел только снующие туда-сюда шляпы прохожих. Вот прошла высокая причёска с тремя разноцветными перьями, скорее всего, танцовщица, вот спешит чёрный цилиндр благородного джентльмена, девушка с непокрытой головой. Люди бежали по своим делам, не зная, что где-то рушится мир и готовится массовое уничтожение.
Глава клана Де Лот медленно стряхнул с сигары пепел и ответил дочери, не отрываясь от картины за окном:
— Не было ещё такого залога, который не превысил бы алчность господина полицейского. Предложи больше.
— Дело ведет Ронан Ли Кастильо. Боюсь, он пешка Ви Сентов. Не исключено, что это они всё подстроили.
— Я только что разговаривал с Максимилиано. Они ищут протечку в своей стае. Кто-то слил информацию о сделке с новой партией “Слёз Богини”, и она вся ушла на сторону. Точно так же, как и у нас надо искать предателя. Да, Валериана, — пресёк возражения дочери мужчина. — И в нашей семье могут быть грязные руки, иначе каким образом он узнал о продаже бриллиантов? Вспомни загубленное Рицем дело.
— Он не виноват! — Валериана инстинктивно бросилась защищать младшего брата.
— Знаю, и меня очень интересует вопрос, кто нас предал. Сегодня встреча клана. Ты вместо наследника.
Эти слова резанули девушку. Ранее её допускали на сходки только как зрителя, члена клана, но не участника бизнеса. Она была прекрасным цветком дома Де Лот. Сломанным цветком.
Это было одновременно и благословение, и проклятье.
Это его заявление означало, что отец принял её и позволяет вступить в дела клана, несмотря на неполноценность.
Отец допускает, что Риц не вернётся.
* * *
Валериана тщательно подготовилась к встрече. Надела чёрное закрытое платье в пол, убрала волосы под небольшую изящную шаполье с адамантовой сеточкой над лбом. Любимую беретту спрятала в небольшую сумочку, подозревая, что она пригодится, если предатель себя раскроет.
И выехала в просторный зал, где уже ждали приближенные Дона Де Лота. Поздоровалась с четой Аламаз, славящейся махинациями с драгоценностями. Подала руку Рейгану Ви Риалу, поверенному её отца. Консильери, как обычно, подмигнул девушке. Он не был в нее влюблен, но с детства подбадривал, поддерживал и симпатизировал. Он был единственным, кто считал, что Валериана заслуживает стать наследницей Дона Де Лота. Он знал, что девушка умна и дальновидна, в отличие от её брата, лучше управляющегося с кольтом нежели с финансами.
В зале, украшенном лепниной и заставленном столами с закусками, люди во фраках и вечерних платьях обсуждали последние сделки и будущие махинации, давали отчет Дону и просили помощи.
Подобные встречи были пульсом клана, клокочущим, нервным и беспрерывным.
Мафиози вели себя учтиво с Валерианой, многие почтительно улыбались, делали комплименты. Но когда она заняла место по правую руку от отца, зашептались.
Это было место Фабрицио. Заняв его, девушка приняла на себя обязательства брата на время его отсутствия.
Женщин в зале было мало. В истории мафии вообще было мало девушек-мафиози. Женщин на инвалидном кресле не было совсем.
“Дело совсем шлак”, — донесся до Валерианы шёпот. Она щёлкнула пальцами левой руки, и говорившему сдавило шею зелёной лианой. Маслянистый побег тянулся прямо из-под платья девушки по полу, оплетал тело болтуна и сжимался всё сильнее. Пока тело не перестало молить о пощаде и вообще издавать какие-либо звуки.
— Все вы знаете, что Фабрицио временно не может присутствовать на сделках. Его заменит Валериана. Оборот блестяшек пока под её контролем. Ей же сдавать отчеты и приводить клиентов. — Гильермо Де Лот подал прислуге знак разливать напитки. Пригубил виски и ответил на незаданный вопрос, немым недоумением повисший в зале: — Девочка справится. Или у кого-то есть возражения?
— Никак нет! Нет! — раздалось со всех сторон. И звон бокалов наполнил помещение.
Валериана поморщилась. Никто не считал её полноценной. Даже отец. Только Ронан Ли Костильо не относится к ней как к кукле.
Она отпила вина. Предателем мог быть любой из присутствующих. Как отец собрался выявить крысу?
Де Лот старший постучал по бокалу ложкой, прерывая боголепские лобызания своей персоны.
— Дорогие мои, надеюсь, все выпили? В ваших бокалах яд. И противоядие получит тот, кто приведет ко мне крота, который роет для полиции и для Ви Сентов.
Гул. Скрежет. Паника. Пара бокалов разбились, выскользнув из ослабевших рук.
Большинство гостей тут же схватились за горло и принялись умирать.
Гильермо Де Лот покачал головой:
— Действие яда отложенное. Двенадцать часов. У вас есть время на поиски и возвращение. За информацию тоже получите антидот. Но только если информация будет информативной.
Он хохотнул.
47. Алессандра
Она перевернула весь номер в борделе в поисках хоть каких-либо улик, способных доказать невиновность Фабрицио. Каким бы фамильяром не обладал настоящий убийца, должен был остаться след. Когти тигра Де Энцо прорезают гранит. Феникс Артуро сжигает даже железо. Даже если этот фамильяр невидимка, от него должен остаться отпечаток на кровавом полу.
Но ничего не было.
Было много крови, перевернутая квартира, будто Фабрицио дрался с Шарлем. И куча осколков в ванной.
Кто бы мог подумать, что существует такая необычная сила. Или артефакт. Обычно артефакты действовали только на фамильяров, но что мешало создать новый вид оружия?
Предметы, влияющие непосредственно на человека?
Но тогда Риц должен был этот артефакт увидеть.
Или это что-то настолько банальное, что он не обратил внимание?
Больше всего девушку волновало, что она так опрометчиво пообещала убить Фабрицио. Теперь ей очень хотелось оставить его в живых. Де Лот оказался именно таким, каким она и думала: нахальным, наглым, самовлюблённым, слащавым, надменным, пафосным, скучным, нудным, придирчивым и во всех отношениях раздражающим. Её бесило в нем всё. И ужасная прическа, и выглаженный костюм, и самоуверенность, и напыщенность, и убеждённость в своей правоте, и уверенность в силе клана Де Лот.
И то, как он раз за разом переигрывал её, отказываясь умирать. И то, как он её лечил, и даже ночи с ним бесили неимоверно! Но так спокойно Алессандре не было ещё никогда. Она словно проснулась от долгого кошмара и смогла вдохнуть полной грудью.
В родном доме Ви Сентов она выживала, выцарапывала своё существование, билась за него, не спала ночами, тренируясь и изучая яды, становясь ядовитой и опасной, живой смертью.
А в доме врага, в доме Де Лотов, Алессандра засыпала с улыбкой, с радостью спешила на обед к мужу, предвкушая очередное противостояние. Но прекрасно зная, что оно не
