и безмятежно закурил.
Когда Ульрика с напарницей залетели к кассирам, оказалось, что ящик для денег открыт только в одной кассе. Ее быстро обчистила Гудрун. Журналистка беспомощно подергала за закрытый ящик. Стресс, неудача — женщина была на грани истерики. Опять ситуацию спас Малер. Он навел ствол своего страшного ружья на пожилую кассиршу:
— Как открыть? Говори!
— Слева, внизу, большая ручка, — запинаясь, пролепетала заложница и нервно всхлипнула.
Ульрика ударила по ручке, касса открылась. Она суетливо стала складывать деньги в мешок. Немецкий педантизм проявился даже в такой напряженной ситуации. Быстро схватив бумажные купюры, она стала выгребать и мелочь, теряя время. Эльза была уже в дверях.
— Брось! Уходим! — рявкнул Хуберт на копушу.
Кассирши, тихо поскуливая, лежали на полу без движений.
— Мы боремся за справедливость и свободу! — успел крикнуть Андреас. — Да здравствует революция!
— Зиг хайль! — резво поднявшись на ноги, в ответ ему отсалютовал старик.
Очевидно, запах пороха, выстрелы, крики напомнили ему время, когда он, молодым, здоровым солдатом, весело топтал чужие земли Греции, Франции, России, Украины, Югославии — стран, куда добрались доблестные солдаты вермахта. Пока их не погнали проклятые русские. Он сделал то, что никогда не позволил бы себе в обычной своей размеренной жизни. Он сплюнул окурок прямо на пол и растоптал его каблуком, как делал раньше, когда на ногах его были грубые солдатские сапоги.
Налетчики быстро вскочили в поджидавшие их автомобили.
— Шапки! — крикнул им Юрген.
В суете женщины так и пробежали по улице в натянутых шапочках. Машины резво взяли направление к следующему объекту.
Теперь обрез был у Юргена. Он, как и было запланировано, зашел в банк первым. Заглянул в операционный зал. Перед кассирами сидели по одному клиенту, четверо ждали своей очереди. Все было деловито и чинно. Он проверил служебный выход, натянул шапку и подал сигнал. Мгновенно в банк ворвалась группа грабителей. Теперь уже Малер и Урбах, размахивая газовым пистолетом и автоматом, укладывали на пол посетителей.
— Это ограбление! Все на пол! Отошли от окна! Вы не пострадаете. Мы экспроприируем деньги врагов народа!
Бодер схватил ближайший стул и ударил им по стеклу. Но стекло выдержало, потому что удар пришелся плашмя спинкой стула. Тогда разъяренный налетчик перехватил импровизированный таран и, сильно размахнувшись, врезал, целясь массивными ножками стула по центру. Стекло с грохотом, не хуже ружейного выстрела, разлетелось, осыпав осколками перепуганных банковских служащих. Андреас подставил стул напарницам, чтобы им было легче перебираться через стойку. Это тоже, кстати, ему посоветовал предусмотрительный Юрген.
Краузе вывесил табличку «Закрыто» на входной двери и щелкнул замком. Он кинулся к двери в хранилище банковских ячеек. Тяжелая металлическая дверь открывалась внутрь, она легко подалась на хорошо смазанных петлях. Внутри оказалась женщина средних лет, сотрудница банка. В ее взгляде не было страха, только ожидание.
«Так вот кто, скорее всего, подготовил операцию».
Батый грубо выпихнул ее в зал к другим заложникам. Малер разбрасывал листовки «Группы Красной Армии» с призывами к неподчинению нынешним властям.
Эльза и Ульрика уже освоились, получив первый опыт, они быстро опустошили кассы. Стоящий на столе Бодер ощущал себя вершителем судеб. В его руках было грозное оружие, у его ног — трясущиеся от страха заложники. Он почувствовал вдохновение.
— Товарищи, банковские пролетарии и посетители, поймите, мы грабим не вас, а ваших хозяев, которые наживаются на нашем народе. Мы боремся за справедливость! Присоединяйтесь к революции, к «Группе Красной Армии!» — С этими словами он бросил на стойку несколько карточек с логотипом.
Гудрун, казалось, была совершенно спокойна, а ее напарница еще нет. Ульрика нервничала, излишне суетилась и, как следствие, споткнулась, когда перелезала обратно, упала, уронила сумку, из которой вывалились деньги.
Бодер и Гудрун были уже в холле, направляясь через служебный вход к поджидавшим машинам. Урбах помог журналистке подняться и, подхватив сумку, потащил ее к выходу. Вывалившиеся купюры уже никто не подбирал. Пятясь, их прикрывал Хуберт. Когда все выскочили, Батый выдернул чеку и одну за другой бросил внутрь хранилища обе гранаты.
«Слева дальний угол», — вспомнил он наставление Севера.
Сноровисто дернул дверь на себя. Взрыв должен был впечатать ее в солидную металлическую раму, усиливая разрушения в замкнутом пространстве.
Рвануло знатно. Такое впечатление, что по дому изнутри ударили большим молотком. Звук был глухой, но с фасада кусками посыпалась облицовка.
— Что случилось? — с тревогой спросил Хуберт.
— Чека гранаты зацепилась за пуговицу и соскочила. Пришлось ее бросить в пустую комнату, — изложил Юрген заранее припасенную версию.
Через пятнадцать минут они были уже на съемной квартире. Денег оказалось вполне достаточно, чтобы оплатить поездку к палестинцам и приобрести фальшивые паспорта. Их могло быть и больше, если бы Ульрика не уронила сумку. За это ее, с подачи Гудрун, стали называть «империалистическая корова». А Бодер даже переделал цитату Мао: «Сколько книг ни читай, а императором не станешь» в «Сколько статей ни пиши, все равно останешься империалистической коровой». Это было так смешно.
Глава 19
Шум о налетах на банки поднялся немаленький. Если раньше их грабили уголовники, то теперь за дело взялись революционеры. Федеральное правительство создало специальную комиссию с широкими полномочиями. Кроме работников полиции и представителей прокуратуры, туда включили сотрудников ведомства по защите конституции. Главным от контрразведки президент ведомства назначил старшего инспектора Франца Кифера. В этом расследовании перед ним стояла задача не выйти на самого себя.
Инспектор не собирался покрывать это преступление. Его целью было потянуть время, чтобы его агент завязал связи с арабскими террористами, а уже после этого можно будет брать настоящих грабителей. Никаких симпатий «Группа Красной Армии» у него не вызывала, и он с удовольствием отправил бы этих заигравшихся молодых людей в тюрьму. Он это и сделает, но позже и по более тяжкой статье.
Франц быстро убедился, что у полиции по этой группе почти ничего нет. О ней они слышат впервые. Кое-кто даже сделал попытку притянуть сюда русских, все-таки в названии есть «Красная Армия». Но делалось это не из-за того, что действительно верилось в «руку Москвы», а чтобы свалить большую часть работы на контрразведку. Однако
