жива, а ее нет! Ты испортила ритуал! Призвала древних богов Хилала.
Ох и точно, Небо и Жизнь, неужели они откликнулись? Спасибо вам!
Я улыбнулась, но улыбка тут же увяла, стоило мне снова глянуть на Генри, он тяжело дышал, глаза почти закрыты опаленной кожей, и отчаяние накатило снова. Как же нам спастись?
Эймон встал и пошатываясь побрел ко мне, повторяя вновь и вновь: «Это все ты! Ты!»
Не сразу заметила нож в его руке. Замах: «Сдохни гадина! Сгинь!»
Нож блеснул в рассветном солнце, неумолимо приближаясь. Время будто остановилось, казалось, что можно увернуться, но на самом деле ничего уже не сделать. Оставалось только смотреть, как нож приближается к моей груди.
Метнулся светлый луч и руку, держащую нож, опалило.
Эймон заорал и схватился за нее.
– Рассредоточьтесь! – услышала знакомый голос, и сердце радостно забилось.
– Профессор! – я подскочила с ненавистного кресла и замерла, наблюдая, как ловко Кеншин хватает одного из балахонщиков и связывает.
Эймон лежал на полу, скорчившись и подвывая от боли. Не сдержалась. Пнула гада.
По залу летали лучи боевых сфер, которые, между прочим, давно запрещены. Но видимо я что-то не знаю о своем любимом профессоре.
Когда последних связали, Кеншин подошел ко мне.
– Ну что, лягушечка, допрыгалась? – спросил он в своей излюбленной манере, и я разрыдалась, отпуская все пережитое. – Ну все-все, не плачь. Ты же сильная девочка, а теперь еще и умная будешь, не плачь. Все хорошо, – профессор обнял меня, утешая, и крикнул остальным: – Давайте выбираться, мы тут все выжжем, чтобы никакая тварь в углах не попряталась. Лезут и лезут в наш мир, совсем обнаглели!
– Я не виновата, это все они! Эти психи пытались меня заставить пустить в себя какое-то чудовище! Посмотрите, что с Генри сделали, – показала на любимого, которого лечил странный растрепанный парень.
– Ничего, сейчас его подлечат. Марк очень хороший лекарь.
– Спасибо! – спрятала лицо на широкой груди, судорожно всхлипывая.
Меня гладили по голове, пока не прозвучало:
– Готово, жить будет.
Мы с Кеншином подошли к Генри. Я опустилась на колени и посмотрела на любимого, он на мой взгляд не ответил и лицо не поднимал, будто пряча его.
– Получилось, Марк? – спросил профессор.
– Да, следов почти не осталось, зрение не пострадало, а дальше лечебные мази помогут убрать шрамы. Силой тут уже не поможешь.
Генри упорно не смотрел на меня. Его уже отвязали, но он не спешил подниматься.
– Так, парни, уходим. Дом и все вокруг нужно сжечь и быстро.
Попыталась помочь Генри подняться, но он помощи не принял. Встал и пошел вперед, не глядя на меня.
Я шла за ним и не могла понять, что с ним.
Следом за нами из здания вышли все, кроме Кеншина и его племянника. Балохонщиков тоже вывели, и Эймона в том числе.
Постепенно огонь в здании разгорелся, вырываясь из окон. В итоге занялось все вокруг. Мы, как завороженные стояли и наблюдали за тем, как пламя очищает это странное место.
Генри очнулся первым и побрел куда-то в сторону. Пошла за ним, беспокойство захватывало меня, может, ему что-то еще повредили? Вдруг та тень не ушла бесследно.
– Подожди! – не выдержала и схватила чародея за руку. – Объясни, что с тобой.
– Ничего, – глухо отозвался он.
– Не молчи! Ты обещал, что между нами теперь все будет ясно и понятно! Но я не понимаю, что случилось?
– Посмотри на меня! – он резко повернулся, и его лицо осветило ярко горящее пламя. – Теперь я урод! Ты сможешь любить меня таким?
Я выдохнула, с трудом удержав смешок облегчения. Вот в чем дело, а я уже испугалась. Обхватила его лицо руками и придирчиво осмотрела. Генри закрыл глаза и молча ждал вердикта. Тонкая сеточка белесых шрамов была по всему лицу, но не портила его, тем более это излечимо. Да и не важно все. Главное, мы живы и снова вместе.
– Я люблю тебя, мой глупый чародей. Люблю больше жизни. Ты – мое вдохновение. Мой герой!
Генри порывисто обнял меня и прижал к себе. Я уютно устроилась на его груди. Вокруг трещал огонь, сметая все следы наших страхов и боли. И было так хорошо, как никогда еще не было.
Эпилог
Я спешила в Оуд парк, чтобы поскорее рассказать Генри про свой первый день в качестве преподавателя в академии магии. Радость переполняла меня. Теплый осенний денек вторил моему настроению, и улыбка сама собой расплывалась на лице.
– Элечка! – я впорхнула в раскрытые объятия, и меня покружили.
Я смеялась, держась за любимого чародея. Если бы не редкие прохожие вокруг, мы бы не отказали себе в удовольствии поваляться на опавшей пряной листве, но о приличиях лучше, конечно, не забывать.
Отсмеявшись, мы пошли дальше, неспешно обсуждая прошедшее за день.
– Как там иллюзиум? – спросила я, поглядывая на любимого.
– Пока стоит, но все очень соскучились, – хитро улыбаясь проговорил Генри.
– Я была там только вчера! – шутливо стукнула его кулачком.
– Если бы я видел тебя так давно, то умер бы от тоски.
– А я умираю без твоего поцелуя, – потянулась к любимому и получила выпрошенный поцелуй, а потом еще десять в придачу.
– Как твой первый рабочий день в академии? Сильно досталось?
– Нет, что ты. Было немного волнительно в начале, но потом… Это так здорово, когда ты можешь поделиться опытом с теми, кто этого так жаждет. Меня слушали не перебивая, а после лекции лес рук. Еле вырвалась, – Генри хохотнул, – отстали, когда раздала темы эссе и пообещала спросить каждого.
– Ммм, уже хочу к тебе на занятия, – весело улыбнулся мой чародей.
– Я могу провести индивидуальные, хочешь? – и меня снова поцеловали, подтверждая согласие.
– Знаешь, – сказал Генри, когда наконец выпустил меня из плена своих рук, – я хотел устроить какой-нибудь сюрприз, но что-то все они заканчиваются не тем, чем хотелось.
– Ты о чем?
Генри полез в потайной карман в сюртуке и достал небольшую бархатную коробочку.
– И не смей спорить, отказа я не приму! – Генри предупредительно нахмурился, словно приготовился к борьбе.
Я рассмеялась, глядя в его хмурое лицо.
– Перестань, – сняла перчатку и разгладила морщинку между его бровей. – Ты же знаешь, я
