сделала. Интересно, понимает ли он, что сам все это затеял? Если бы я никогда не видела, как он изменяет, если бы он не просил меня скрывать это от мамы, я бы осталась на том пути, который он мне проложил. Его ложь, его двуличное поведение были подобны дереву, упавшему на тропинку. Он стал тем препятствием, которое мне было необходимо, чтобы понять, что у меня есть другой путь. Это противоречило тому, кем я была до этого момента, — девушкой, которая из кожи вон лезла, чтобы все в семье Ройсов были счастливы.
В конце концов, я его самое большое сожаление. А он причина этого.
Спенсер берет футбольный мяч из комнаты, где он остановился, и возвращается с нашей тройней пятнадцатилетних кузенов. Он быстро завязывает знакомство, в ходе которого они бормочут приветствия. Спенсер просит Клейна выйти на улицу и попинать мяч. Клейн соглашается, и Шейн присоединяется. Это должно стать интересным зрелищем.
Шейн оборачивается по пути к выходу, останавливаясь, чтобы сказать:
— Эй, Пейс. Мама сказала, что с нетерпением ждет встречи с тобой.
Затем он уходит, и мне не нужно ничего отвечать.
Его мама, Ребекка, всегда была добра ко мне. Будет приятно увидеть ее.
Не успела Сиенна и слова сказать о своей будущей свекрови, как в комнату врывается наша мама в макси-юбке «Лилли Пулитцер» и майке цвета фуксии, а за ней — Бен. Когда он бывает не привязанным к ней?
— Пейсли, я не знала, что вы вернулись с велосипедной прогулки, — она обнимает меня в знак приветствия, отходит назад и заглядывает в кухню. — Где Клейн?
— Внизу играет в футбол со Спенсером и тройняшками.
— И Шейном, — добавляет Сиенна.
— Это мило, — говорит мама. Бен целует ее в щеку и говорит, что собирается присоединиться к ним. Помахав мне рукой, в которой есть и приветствие, и прощание, он выходит.
Мама смотрит на его удаляющуюся спину с замиранием сердца.
— Он такой красивый.
Мы с Сиенной обмениваемся молчаливыми взглядами, которые предупреждают: «Приготовься».
— Угу, — говорю я.
— И настоящий мужчина в постели, понимаете?
— Мерзость, мам.
Упс. Это было вслух. Что это со мной сегодня?
Она хмурится на меня.
— Ты уже выросла, Пейсли. Я бы хотела иметь возможность разговаривать с тобой, как с подружкой.
Я хочу сказать ей, как это неправильно, но страх потерять ее не дает мне высказаться. У меня уже есть один родитель, который меня едва выносит. Я не собираюсь вбивать два из двух.
— Прости, мам. Пожалуйста, расскажи подробнее, как он звонит в твой колокольчик.
— Мы оставим это на потом, когда выпьем вина.
Пожалуйста, нет. Любой фильтр, который у нее есть, слетает, когда речь идет об алкоголе.
Она обходит меня и Сиенну и идет на кухню.
— Я начну готовить обед.
Спенсер и тройняшки сервировали стол суповыми тарелками цвета слоновой кости и блестящими серебряными ложками. Бутылка красного и бутылка белого стоят в центре стола, слева от эмалированной кастрюли и половника.
Моя мама, прижавшись бедрами к краю стола для опоры, поднимает крышку с кастрюли. Аромат помидоров и специй, солоноватый запах крабов пронизывают комнату.
Она глубоко, звучно вдыхает и счастливо произносит:
— М-м-м.
Бен рассеянно поглаживает рукой ее спину. Мой брат видит, как это происходит, и отворачивается.
Меня охватывает сочувствие. Его расстраивает их поведение? Скорее всего.
Мама наливает суп в миски. Бабушка наливает вино. Клейну мама говорит:
— Надеюсь, тебе понравится. Когда мои дети росли, я готовила его по крайней мере раз в неделю каждое лето.
Клейн смотрит на смесь, его брови подрагивают.
Я наполняю свою ложку наполовину, поднимаю ее в воздух и делаю вид, что собираюсь его накормить.
— Ты, наверное, никогда не слышал о нем, я знаю, что не видела его в меню ресторанов в Скоттсдейле, но…
Клейн отворачивается от моей ложки.
— Что это?
Я замираю.
— Крабовый суп.
Клейн качает головой.
— У меня аллергия на моллюсков.
Вот дерьмо.
Я роняю ложку в миску. Весь стол смотрит на меня долгим обвиняющим взглядом.
— Ты не подумала упомянуть мне об аллергии на моллюсков у своего парня, Пейсли? — хмуро говорит моя мама.
— Я… Я…
— Наверное, она забыла, — Клейн расслабляет позу, откидываясь на спинку стула. — Мы не ходим на свидания в рестораны с морепродуктами. Штат не имеет выхода к морю, и все такое. Не так уж много возможностей для того, чтобы моя аллергия проявилась.
Мама медленно кивает, глядя на меня проницательными глазами.
— Что ж, Пейсли, тебе придется пропустить свой любимый суп. Не могу допустить, чтобы ты съела его, а потом поцеловала Клейна.
Я хватаю две булочки, пытаясь избавиться от смущения.
— Больше углеводов для меня.
— Ха, — фыркает Спенсер. — Пейсли пыталась убить своего парня.
Шейн смеется.
Мое лицо пылает.
Моя бабушка, благослови ее сердце, задает Сиенне вопрос о свадебной церемонии. Клейн одной рукой поглаживает внешнюю сторону моего бедра. Он смотрит на меня с извинением, и я пытаюсь незаметно кивнуть.
Сиенна и свадьба доминируют в разговоре до конца трапезы. Она подробно описывает для моей бабушки платья подружек невесты. Продолжает рассказывать о центральных композициях (вазы с пампасной травой и сушеными ветвями). Она сетует на то, что не смогла получить арку, которую хотела (сделанную на заказ человеком в маленьком городке на севере Аризоны, который не принимал новых клиентов, потому что его жена рожала). Я отключаюсь, когда она рассказывает о том, как они с Шейном выбирали песню для первого танца.
После позднего обеда мы с Клейном удаляемся в комнату, чтобы подготовиться к костру, указанному в нашем маршруте.
Я направляюсь в ванную, и Клейн следует за мной. Он закрывает дверь, и я оборачиваюсь, сверкая глазами.
— Ты приехал на остров и забыл сказать мне, что у тебя аллергия на моллюсков? Как? Ты видел, как они все на меня смотрели? — в этот момент я почти осознала свой худший страх. — Это могло все испортить. Теперь хотя бы один из них наверняка подозревает. Спенсер может быть умным в самый неподходящий момент, — горячие слезы наворачиваются на глаза.
Челюсть Клейна напрягается.
— Да, это было не очень хорошо.
— Мягко говоря.
— Ты злишься?
Я отодвигаюсь, чувствуя себя неловко. Я злюсь? Это не то слово. Я… Я… Ох.
— Я смущена. Какая девушка не помнит, что у ее парня аллергия на моллюсков? Что, если бы я ела краба в другой раз и поцеловала тебя? Я могла бы подвергнуть тебя опасности. И, — может быть, я немного злюсь, — как ты мог не дать мне необходимую информацию? Мы потратили столько времени, чтобы узнать друг друга,
