вздохнул. Наверное, решил, что я не в себе. Однако именно сейчас я ощущал себя как никогда лучше.
А когда он ушел, я обнаружил на столе гадальную карту.
Луна.
Путь в пустоту.
Дело № 10. Жажда, которую не утолить
Мне снился один и тот же сон, в котором я умираю. Хочется вспомнить детали, но, вскакивая с постели посреди ночи, я ощущал лишь страх, отчаяние и острую боль в животе, будто внутри меня шевелилась раскаленная игла. Я сбрасывал одеяло на пол, обнимал колени и, прижимаясь спиной к холодной стене, сидел так до самого рассвета. Лишь с первым солнечным лучиком ужас рассеивался. Так вели себя все ночные кошмары. Но мой… мой был особенным.
Это утро я встретил в той же неудобной позе. Ночью шел дождь, в комнате было весьма прохладно. Пижама, сырая от пота, липла к телу – крайне неприятно. Раздеваясь на ходу, я добрел до кухни и заварил кофе. Терпкий аромат буквально вернул меня к жизни, и на телефонный звонок я ответил бодрым голосом, тем более гадать, кто мог вспомнить обо мне в столь ранний час, особо не приходилось.
Однако я ошибся.
– Алло, – ответил я. – Филипп Фелтон слушает. Джулиус, это ты?
На секунду показалось, что на том конце линии кто-то негромко вздохнул, однако не удалось расслышать более ни звука. И соединение прервалось.
Не слишком удачное начало дня смутило меня ненадолго, благо чайник на плите еще не остыл, и я, не теряя времени даром, налил еще одну кружку. Чай подошел бы больше, но в последнее время проснуться помогал только кофе. Сквозь открытое окно проникал свежий воздух, быстро нагревающийся от ярких солнечных лучей. Я не удержался и присел на подоконник, подставляя лицо свету и довольно щурясь. Не знаю, сколько времени прошло, но стук в дверь я услышал далеко не сразу. Решив, совершенно не задумываясь, что это точно Олдридж, я как был, в пижамных штанах и наскоро наброшенной рубашке, отправился открывать.
– Доброе утро. Я войду? – Дафна Ричмонд обворожительно улыбнулась и, отстранив меня рукой, прошествовала в квартиру.
Я не мог сопротивляться. Просто застыл в дверях с наиглупейшим, могу догадаться, видом, сжимая в руке горячую кружку. Женщина прошла на кухню, по-хозяйски села на стул и закинула ногу на ногу. Кремовая гладкость дорогого нейлона обтягивала идеальную лодыжку и отблескивала в лучах света. Заставив себя поднять взгляд выше, я вспыхнул и, пробормотав нечто вроде извинений, унесся в комнату, где спешно натянул на себя первую попавшуюся под руку одежду. Пальцы, приглаживающие торчащие со сна волосы, ощутимо дрожали.
– Вашей квартире явно не хватает женской руки. – Зеркало отразило стройный силуэт позади меня. Дафна привстала на мысочки, заботливо поправила мой завернувшийся воротник и улыбнулась. К спине будто пистолет приставили, так резко я выпрямился, испытывая схожий ужас. – Ну что же вы так, Филипп? Я вас не укушу, – рассмеялась она, – или, может, вы этого и хотите?
– Я… Пожалуйста, вы… – Из головы напрочь вылетели все мысли и слова. Зеркало беспощадно отражало мои пылающие щеки.
– Забудьте. – Мисс Ричмонд отстранилась, отошла к стене с книжными полками и взяла ближайшую книгу. Я знал их наперечет, но сейчас не смог вспомнить ни единого названия. – Я здесь из-за мистера Олдриджа.
Взгляд голубых сияющих глаз обратился на меня. Я ждал продолжения, впрочем ощущая некую обиду от ее слов.
– Меня он видеть не желает. – Мисс Ричмонд досадливо прикусила губу. – Однако хотелось бы кое-что ему передать. Поможете?
Удостоверившись в полном моем содействии, она подошла ближе, заглядывая в глаза:
– В таком случае очень на вас надеюсь.
И, ухватив меня за воротник, притянула к себе и поцеловала. От неожиданности я крепко зажмурился, пошатнулся, едва не потеряв равновесие. А меж тем Дафна уже покинула комнату, из коридора донесся звонкий голос:
– Можете не провожать. У меня отличная память.
Я ущипнул себя, но делу это не помогло. Вздохнув, опустился на кровать, потом вовсе рухнул на спину и для верности накрыл горящее лицо подушкой. Что? Что она имела в виду? Передать… поцелуй? Нет, это слишком.
* * *
Дверь поддалась легко. Он никогда не запирает ее, пока я не приду.
– Я пришел! – оповестил я с порога, но стоило увидеть спокойно читающего газету Джулиуса, как к щекам прилила кровь. Не зная, что с собой поделать, я опасался лишь того, что Олдридж о чем-то догадается, однако тот не оторвал взгляда от «Таймс» и когда я пересек кабинет и сел на скрипнувший диван. Это можно было назвать везением, если бы не острое чувство тревоги, терзающее изнутри.
– Что случилось? – все так же не поднимая головы, поинтересовался проницательный компаньон. – Снова плохо спал?
Я кивнул, не сомневаясь, что даже из такого положения он видит каждое мое движение. К такому рано или поздно можно привыкнуть. Зашуршала бумага, газета отправилась в мусорную корзину под столом. Джулиус сменил позу – теперь он внимательно смотрел прямо на меня. Я занервничал.
– Что?
– Кто приходил к тебе утром?
Если бы я не знал Джулиуса так хорошо, непременно решил бы, что он за мной следит.
– Никто, – выдавил я смущенно.
– Мисс Ричмонд, – резюмировал Джулиус с невозмутимым видом. Как же порой выводила из себя его самоуверенность! – Что она хотела?
Я упрямо стиснул кулаки, вовсе не собираясь идти у него на поводу, но ответ сам сорвался с губ, словно я желал быть раскрытым:
– Передать тебе… что-то. – Слишком поздно сообразив, что творю, я поспешно замолк. – С чего ты вообще взял, что я видел ее?
– Очень просто. – Олдридж прищурился, точно заглядывая прямо мне в голову. – В уголке твоих губ остался след алой помады. Мисс Ричмонд предпочитает именно такой оттенок. Что она хотела передать?
– Ничего! – замотал я головой. – Совсем ничего! Она ушла, не успев ничего сказать. Честно.
Джулиус потянулся в кресле и неожиданно широко улыбнулся. Вид улыбающегося компаньона настолько шокировал меня, что сомнений не осталось: я тревожился не зря.
– Сегодня вечером мы уезжаем из Блэкпула. – Он посмотрел на карманные часы. – Поезд без четверти семь. Не опаздывай. А пока считай, у тебя выходной.
– Постой-ка! Что значит уезжаем? Зачем? Куда? – я запаниковал. – У меня работа как бы, ты забыл? Я…
– Официант в затрапезном пабе, да-да, я помню, – отмахнулся этот несносный тип. – Есть время уладить это дело? Или мне пойти с тобой?
Снова помыкает. Уже почти не обидно.
– Не надо, я сам. Скажи хотя бы, куда и зачем едем?
– Может,
