ее покинуть кров. Старалась не думать о лжи Милтона, о его ужасе, порожденном собственным поступком, о чувстве стыда за свою агрессивность. Старалась не думать о Сабине. Всего этого могло бы оказаться достаточно для того, чтобы заставить ее развернуться.
Могло бы.
Чем дальше от «Болота надежды» отходила Блю, тем упорядоченнее становились ее мысли. Она знала, что она восприимчива к чувствам других людей, а в этом доме должны были собраться как раз те, кто пребывает в полном смятении. Чего она ожидала? То, что предстало ее взору, явилось проявлением всеобщей боли и горечи утраты.
Что можно сказать про темноволосую девочку на фотографии? Про того ребенка, которого миссис Парк обнимала словно родную дочь, который сидел на диване в зале перед недостроенной башней «Дженга» – миссис Парк теперь терпеть не может эту игру. Эта девочка была темноволосой копией того существа, которое постоянно являлось Блю в видениях. Она ощущала его присутствие, чувствовала его запах.
Блю подумала было, что это племянница миссис Парк, но затем вспомнила, что оба супруга Парк у своих родителей единственные дети. В таком случае, вероятно, крестница, дочь близких знакомых. Это случайное совпадение.
Интересно, что произошло бы, объясни она миссис Парк свои ощущения? То, как рассудок заставляет ее ставить под сомнение реальность происходящего, заставляя опасаться за структуру своего сознания. Миссис Парк утешила бы ее, отвела бы в уютный кабинет психотерапии, вызвав на откровенный разговор о своих проблемах? Обняла бы ее и сказала, что все будет хорошо, по-матерински смахнула бы с лица прядь волос? Смогла бы миссис Парк сделать то единственное, что спасет Блю и поможет ей не поехать крышей?
Слишком поздно. Блю боялась, что ее крыша уже давно и безвозвратно уехала.
Чем дальше она отходила от дома, тем глубже становилась вода.
Девушка не оглядывалась назад из страха увидеть то, что ее продвижение оказалось не таким уж значительным. Казалось, линия деревьев отодвигается все дальше и дальше. Тени искривлялись и шевелились.
Прямо у Блю над головой пролетела птица, большая и черная. Из ее клюва вырвалось имя Арлы.
Этот звук зазвенел у Блю в ушах, заставив вздрогнуть.
Она ощущала запах воды, к которому примешивалось зловоние прелой листвы и мускуса животных.
Птица крикнула снова. Что это за вид? Ворона? Галка?
Рассудок Блю выкрутился наизнанку. Голова раскалывалась, мысли полностью лишились смысла. Деревья казались такими близкими, что с ними можно было поговорить. Деревья казались бесконечно далекими.
– Блю!
Остановившись, Блю обернулась. Вода перехлестнула через край левого сапога.
Из окна кухни высунулась Сабина, муравей, выползающий из кукольного домика. Ее голос отчетливо разнесся в вечерней сырости.
– Что ты делаешь? Вернись!
Помахав ей рукой на прощание, Блю снова повернулась к деревьям. Они все-таки были уже близко. Она уже почти добралась до леса.
Лес, холм, мост, дорога.
«Не думай о Сабине! Не думай о том, как несправедливо все получилось по отношению к ней».
Справа в зарослях мелькнула какая-то тень. Блю присмотрелась, ожидая увидеть лисицу или крупную птицу, однако животное уже скрылось. Вместо этого она увидела маленькую серую плиту, торчащую из земли. Надгробие одной из умерших собак.
У Блю завибрировал телефон, на экране появилось сообщение.
«КУДА ВЫ ИДЕТЕ? ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ! МЫ ПЕРЕЖИВАЕМ».
Влажные пальцы Блю оставили на экране пятна.
«Я ИДУ ЗА ПОМОЩЬЮ», – набрала она. И рассмеялась, перечитав свое послание. Именно надежда получить помощь привела ее в «Болото надежды». И как раз помощи она здесь и не нашла. От разочарования кружилась голова.
Тучи раздвинулись, тени сместились, и Блю увидела могилу справа от себя. Ей вспомнилось рычание, которое она слышала, лай, скрежет собачьих костей, наводнивший ее сны. Устремив взгляд прямо перед собой, Блю шагнула влево и двинулась вперед.
У нее зазвонил телефон. Сабина. Блю сбросила вызов.
Телефон зазвонил снова, на экране высветился стационарный номер «Болота надежды». Вызов сброшен.
Тонкие ветки гладили Блю по рукаву, оставляя на плечах дождевика жирные капли. Теперь, когда она вошла в лес, ее больше не видно. Пройти по следу в воде не получится.
Блю решила, что мистер Парк не станет особо переживать. Он обнимет жену за плечо, шепнет ей что-нибудь обнадеживающее. Он ее утешит, заверит в том, что она ни в чем не виновата, скажет, что Блю уже взрослая и вольна поступать так, как ей хочется, и никто не может ей в этом помешать.
Здесь никого нет.
Блю провела по лицу ладонью. У нее на щеках была дождевая вода. Она решила, что это дождевая вода.
Здесь никого нет.
Мысль, которую она так старательно гнала прочь, рванула вперед, требуя к себе внимания. Все призраки, которых она когда-либо видела, были жертвами. Почему сейчас все должно быть иначе?
«Что, если супруги Парк убили ту девочку? А я оставила Сабину и Милтона наедине с ними?
Что, если Сабина убила ту девочку? А я оставила Милтона и супругов Парк наедине с ней?
Что, если это был Милтон?..»
В лесу росли бук, ольха, береза, дуб. Толстые ветки, тонкие веточки, опавшая листва в воде. Блю шла вперед. Мох облепил стволы, густой, мягкий и влажный на ощупь. Бриджет всегда нравились картины с деревьями.
В день свадьбы с Девлином на ней был венок, сплетенный из ивовых веток, украшенный алыми гроздьями рябины и листьями красного клена. Бриджет хорошо разбиралась в деревьях, знала их свойства и силу, знала то, как они общаются между собой посредством сети переплетенных корней. Однако именно Девлин отвел Блю в лес. Именно Девлин помог ей забираться на низкие ветви тиса, и он поймал ее, когда она поскользнулась и свалилась с дерева.
«В лесу тебе не место».
Это ее собственная мысль или чья-то чужая?
В пробивающихся сквозь кроны деревьев пятнах света отчаянное желание покинуть «Болото надежды» завяло. В своей жизни Блю бывала в лесу всего дважды. Она привыкла ходить по мощеным улицам, а не по лесным тропам.
Одна в глуши, бредет по затопленной земле к дому незнакомых людей, прочь от места, которое, как ей кажется, наполнено призраками. Что с ней стряслось?
Телефон зажужжал очередным текстовым сообщением.
ПОЖАЛУЙСТА, ВЕРНИТЕСЬ! ПОЖАЛУЙСТА!
Всю свою жизнь Блю старалась вести себя хорошо, выслушивала всех тех, кто в этом нуждался, даже если их откровения приводили ее в ужас. Каждое прикосновение – громовой раскат сомнений в себе, неуверенности, гордости, восхищения, любви, разочарования, жажды мщения, страха, тревоги, веселья, пренебрежения, горя, стремления, надежды… Блю не встречала ни одного человека, похожего на себя, даже когда еще вращалась в тех кругах. Если к ней прикоснется кто-нибудь подобный, что они почувствуют?
Бриджет всегда любила деревья. Она никогда не водила свою дочь в лес.
Блю преодолела больше мили. Вдали от других людей она должна была чувствовать себя свободной. Однако чувствовала себя загнанной в ловушку.
Вот она доберется до другого дома, полного незнакомых людей, и что
