метров, к густому кустарнику в котором они скрывались от дневной жары и устроились вокруг неё, в ожидании обеда… Проснувшись тем утром, мистер Брэйв был слегка озадачен тем, что его палатка стояла криво, и не было слышно разговоров носильщиков. Приоткрыв небольшое окошко в палатке, он увидел 7 голодных львов, которые лежали вокруг, явно готовясь к сытной трапезе. Любой другой, оказавшись в такой ужасающей ситуации был бы напуган до смерти, но только не мистер Брэйв.
«Что ж, — решил он. — У меня есть немного чая и вода в большой походной фляге, и я могу прекрасно напиться чая в чудесной компании африканских львов. Когда ещё мне представиться такая возможность?»
Сказано-сделано, мистер Брэйв развёл крохотный огонь в своём походном пробковом шлеме, вскипятил воду и стал пить чай, приветливо болтая со львами. Грозные хищники недоуменно переглядывались и не понимали, почему этот странный человек не кричит и не плачет, и не зовёт никого на помощь, а спокойно пьёт чай и ведёт с ними светскую беседу. Между тем, напившись чаю, мистер Брэйв принялся читать книгу, которую читал на ночь и время пролетело для него совершенно незаметно. Под вечер, храбрый путешественник вновь вскипятил чай и поужинал им. Взбешённые львы были вне себя и вновь попробовали разорвать палатку, но им это не удалось. Только один, самый хитрый и старый лев, просунул лапу в крошечное окошко и хотел схватить мистера Брэйва, но тот, с присущим ему хладнокровием, вылил ему на лапу чашку кипятка и тот с завываниями умчался прочь. К концу третьих суток, когда у мистера Брэйва осталось воды только на одно чаепитие, у палатки оставалось всего два льва, которые твёрдо решили, во что бы то ни стало дождаться упрямого путешественника. Одним из этих львов, был тот старый хитрец с обожжённой лапой, который очень хотел поквитаться с мистером Брэйвом. Другой был совсем молодым львом, и ему просто было ужасно любопытно посмотреть на человека, который совершенно не боялся львов. Оба льва сидели подле друг друга и терпеливо дожидались мистера Брэйва и тот, попивая свой последний чай, понял, что пора действовать. Улучив момент, он высунул наружу руку и подобрал с земли несколько небольших камней. Затем, когда сумерки стали сгущаться, он бросил через окошко один из камешков в спину старого льва. Тот подпрыгнул от неожиданности, но оглядевшись вокруг, никого не увидел и с недовольным ворчанием посмотрел на молодого льва, решив, что это его проказы. Однако молодой лев и в мыслях не держал ничего подобного, и старый лев снова уселся на своё место, прямо напротив выхода из палатки. Вскоре, новый камушек незаметно вылетел из окна, но в этот раз, мистер Брэйв метил в молодого льва, который тоже обиженно зарычал и завертел головой в поисках виновного. Но никого, кроме старого льва рядом не было. Львам было невдомёк, что это мистер Брэйв кидал в них камушки, потому что в сумерках было совершенно невидно, откуда они прилетели. После третьего камушка, старый лев окончательно рассвирепел и ударил молодого, потому что был в полной уверенности, что это его проделки. Но и сам молодой лев, к тому времени, уже был порядком зол на старого льва, которого, он, в свою очередь считал виновником.
«Если он думает, что я ещё слишком молод и меня можно запросто обидеть, — подумал молодой лев, — то старик сильно ошибается! Я живо отучу его от таких шуточек!..»
Оба льва сцепились в клубок и покатились куда-то в сторону, яростно рыча и поднимая облако пыли. Пользуясь этим, мистер Брэйв, выбрался из своей палатки, зашагал в противоположную сторону, не забыв прихватить с собой чай, флягу и спальный мешок. Когда львы опомнились и, зализывая ссадины и царапины, вернулись к палатке, то обнаружили что из неё идёт дым, как если бы мистер Брэйв вновь кипятил себе воду для чая. Львы снова уселись у входа и принялись ждать, не подозревая того, что находчивый путешественник, перед тем как покинуть свою палатку, просто-напросто зажёг остатки своей книги в своём походном шлеме, и заставил их таким образом поверить, что он всё ещё там.
— Молодчина этот мистер Брэйв, — восхищенно сказал Серёжа.
— Да, — согласился папа. — И мистер Брэйв не был бы мистером Брэйвом, если бы он, едва найдя небольшой ручей, тут же сел и приготовил себе чай и преспокойно выпил свои положенные 5 чашек неподалёку от того места, где два голодных и израненных льва, сидели и ждали его появления, чтобы съесть! Он даже иногда слышал их недовольное ворчание, но эти мелочи не помешали ему, насладится вкусом его любимого напитка. Закончив пить чай уже в полной темноте, он добрался до ближайшей рощи и устроился на ночлег на развилке дерева, а на следующий день, рано утром, отправился дальше.
— А что же стало со львами? — спросила Варя. — Они долго сидели у палатки?
— Они сидели ещё целые сутки, — засмеялся папа, — и только после этого, старый лев почуял неладное, и осторожно заглянул в палатку. К его несказанному разочарованию, она оказалась пуста, и это настолько потрясло старика, что его, на нервной почве, разбил ужасный радикулит, и он не смог устроить погоню. Что же до молодого льва, то он оказался умнее своего старшего собрата и понял, что ему не под силу тягаться с таким отважным и изобретательным человеком. Мистер Брэйв же, добравшись до первой деревни, нанял новых проводников, сделал новую палатку, ещё крепче и надёжнее предыдущей, и продолжил своё путешествие.
— Я тоже хочу путешествовать по Африке, как мистер Брэйв, — заявила Варя.
— Что ж, — сказала папа, потягиваясь. — Это не так трудно, как может показаться. Но ты уверена, что ты не испугаешься львов?..
Варя задумалась, но потом просияла.
— Я возьму Степашку! Он их прогонит!
— О, тогда другое дело, — засмеялся папа. — Степашка, ты не прочь прокатится в Африку?
Степашка сонно посмотрел на папу и снова уснул.
«Подумаешь, львы… — подумал храбрый пёс. — Это же просто большие кошки, а я — собака… Конечно же, я их прогоню… Если, конечно, меня будут хорошо кормить, например сосисками…»
Глава 29
Четвёртый день шёл дождь, и Варя с Серёжей изнывали от скуки, слоняясь по дому без дела. Они уже переделали все дела и устали от настольных игр. За окном, под серым небом, кис мокрый газон, и красные яблоки изредка шлёпались в лужи с отяжелевших ветвей яблонь. Лето заканчивалось и с ним, уходила пора веселья.
— Так в школу не хочется, — сказал
