Книга Дикие сердца - Джей Ти Джессинжер

— Он приставал к моему брату. Михаил не был крупным парнем. И он был тихим. Умный и спокойный. К таким детям тяготеют хулиганы. Мы были в семейной поездке с родителями, навещали нашу тетю в Москве. Мы с Миком пошли в бар после того, как наши родители легли спать. Я вышел из туалета и застал этого мудака, который нес всякую чушь Мику. Я сказал ему отвалить. Ему это не понравилось. Нанес удар, который прошел мимо. Я нанес ответный, который попал в цель. Следующее, что я помню, он лежит на полу, лицо в крови, не двигается. Он так и не встал.

Медленно вздыхая, он открывает глаза и смотрит на меня. — Он был из Братвы. Двоюродный брат Пахана, просто мне чертовски повезло.

— Пахан?

— Это почетный титул. Означает "большой босс". Король. Все в баре знали, что парень, которого я ударил, был связан с ним. Прежде чем туда добралась полиция, подъехал Пахан с дюжиной своих солдат. Сказал, что я и вся моя семья можем есть пули, чтобы заплатить мой долг, или мы с Миком можем пойти к нему работать. Очевидно, он не очень любил своего кузена, иначе мы были бы мертвы на месте.

— Пахан устроил Мика в уличную бригаду наблюдателем за рабочими местами. Это самая низкая должность в Братве, но в течение года он возглавлял свою собственную бригаду. Как я уже говорил, он был умен. Знал, как выходить из сложных ситуаций. Добился того, что стал ценным. Продолжал продвигаться.

— А ты?

— Я тоже стал ценным человеком. Только в моем положении не было возможности двигаться вверх. Я остался там, где начинал, потому что никто не мог сделать для Пахана то, что мог я.

Его голос понижается. — Я оказался чрезвычайно талантлив в том, что заставлял его врагов исчезать.

Он долго молчит, погрузившись куда-то в свои мысли. Затем он медленно вздыхает и продолжает.

— Пахану нравился Мик. Доверял ему. Знал, что смерть его двоюродного брата на самом деле была моей виной, а не Мика, поэтому, когда Мик в конце концов попросил разрешения уехать в Америку, он его получил.

— Почему он хотел уехать в Америку?

— По той же причине, по которой это делают все: возможности. Пахан знал, что Мик амбициозен. Знал, что в конечном итоге он перерастет свое положение здесь. Знал, что многие его солдаты дезертируют, если Мик попытается захватить власть. И я думаю, что он искренне любил Мика. Он не хотел убивать его, если до этого дойдет, поэтому отослал его со своим благословением. Сказал ему, что его долг уплачен.

— Мой долг, однако, никогда не будет выплачен. Я был тем, кто лишил жизни его кузена. Мой долг не будет выплачен, пока я не испущу свой последний вздох, так или иначе.

Я прижимаюсь щекой к его груди. Он обхватывает мою голову одной рукой, а другой медленно поглаживает вверх и вниз по позвоночнику.

— Наши родители были мертвы к тому времени, как Мик уехал в Америку. Погибли в лавине, если ты, черт возьми, можешь в это поверить. Тетя, у которой мы останавливались в Москве, умерла от рака. У ее мужа случился сердечный приступ. Это была вся наша семья, так что мы с Миком были единственными оставшимися Антоновыми.

Он сглатывает. — Затем Мик был убит.

Его голос хриплый от эмоций. У меня под ухом сильно и быстро бьется его сердце.

Я закрываю глаза и сжимаю его в объятиях. Впервые с тех пор, как все это началось, я в ярости на Деклана.

Но это их жизнь, Деклана и Малека обоих.

Убивай или будешь убит. Другого выбора нет.

Это ужасная уловка-22, потому что месть начинает цикл заново. Ты убил моего кузена, теперь твоя жизнь и жизни всех, кого ты любишь, принадлежат мне. Ты убил моего брата, теперь я должен убить тебя.

И, возможно, также взять в заложники члена семьи для пущей убедительности.

И поскольку ты это сделал, теперь я должен мстить, и так далее, и тому подобное.

Этому нет конца. Вероятно, так продолжалось веками. Война, кровь, смерть, месть, начните с самого начала и делайте это снова.

Я шепчу: — Что, если бы был другой способ?

— Другой способ для чего?

— Чтобы покончить с этим. Что, если бы вы могли сделать это без насилия?

Его рука все еще лежит на моей спине. Когда он заговаривает, его голос на удивление тверд.

— Закрытие — это американская идея. Фантазия. Такой вещи не бывает. Когда убивают того, кого ты любишь, этот шрам никогда не заживет.

Я поднимаю голову и смотрю ему в глаза. — Значит, месть на самом деле не помогает.

— Дело не в мести. Речь идет о возмещении ущерба. Уравновесить чаши весов.

— Значит, ты веришь, что если убьешь Деклана в отместку за Михаила, чаши весов уравновесятся?

— Да.

Мой ответ настолько же мягок, насколько его убедителен. — За исключением того, что ты ошибаешься. Чаши весов не уравновесятся. Потому что ты причинишь боль моей сестре.

— Мне наплевать на твою сестру.

— Но ты заботишься обо мне. А я забочусь о ней. Ты не можешь бросить камень в воду, не вызвав ряби. Все, что ты делаешь, влияет на что-то еще. Кое-кого еще.

Он сердито смотрит на меня. Я знаю, что ступаю на опасно тонкий лед, но это нужно сказать.

— Как ты думаешь, что произойдет в тот день, когда я узнаю, что ты убил Деклана? Думаешь, после этого мы будем вот так лежать здесь? Ты думаешь, между нами ничего не изменится?

Он решительно говорит: — Теперь ты меня шантажируешь.

— Я прошу тебя подумать, нет ли другого выхода.

— Конечно, другого выхода нет!

— Есть.

— Например, что?

— Прощение.

Он смотрит на меня горящими глазами, его челюсть окаменела, все его поведение выражает ярость. Но он контролирует свой голос, когда говорит: — Не будь наивной.

— Не будь снисходительным.

— Райли.

То, как он произносит мое имя, похоже на пощечину. Мои щеки горят, но я не отступаю.

— Ты сказал, что хочешь, чтобы он страдал. Я могу сказать тебе наверняка, что так оно и есть, потому что в меня стреляли. Потому что ты похитил меня. Потому что моя сестра, несмотря на свои недостатки, будет винить себя во всем этом, что, в свою очередь, сделает Деклана несчастным. Гораздо несчастнее, чем если бы ты застрелил его, потому что тогда он освободился бы от своей вины и ее боли.

Он сидит с этим молча, глядя на меня так долго, что мне кажется, я могла бы нанести удар.

Но затем убийца прицеливается и нажимает на курок.

— За исключением того, что нигде на земле ты не хотела бы быть больше, чем здесь, помнишь? Что означает, что мое похищение тебя не было наказанием для кого-либо.

— Они