войны в Подмосковье. Видела, какие молодцы нагрянули? Они тут всех дачников перестреляют. Так что сидеть нам не пересидеть, — мрачно заключила она.
— Значит, пожизненный?
— Я бы не была такой оптимисткой. Нас, как этого… ну, международного террориста, упекут на пять пожизненных, не меньше.
— Ох-хо-хо, — заскучала Алиса. — Хоть и не выходи из этого поганого леса к людям.
А люди долго ждать себя не заставили. Сами появились. Едва Алиса решила отдохнуть и опустила Лину на землю, прислонив спиной к толстому стволу дерева, как поляну заполнила целая толпа девиц. Все они устало тащились, глядя себе под ноги и не обращая внимания на случайных, кстати сказать, совершенно неожиданных в этом месте и в столь ранний час двух девчонок. А может быть, они просто приняли их за своих. Во всяком случае, никто из проходивших даже не глянул в их сторону. Перевалив через поляну, они снова углубились в лесные заросли. Замыкали процессию несколько мужчин. Тоже апатичных от усталости. Один из них тащил на себе большую профессиональную камеру, другой зачем-то волочил штатив от осветительного прибора.
— Кто это? — удивленно прошептала Алиса.
— Может, грибники, — равнодушно предположила Лина.
— А камера-то им зачем?
— Понятия не имею. Я вообще никогда по грибы не ходила. Не знаю, что положено с собой брать для поиска всех этих маслят и сыроежек.
— Странные какие-то грибники.
— Этот лес вообще странный. Чего же удивляться, встретив в нем грибников с бетакамовской камерой? — рассудила Лина.
* * *
Продюсер Джефа Борис плелся в самом хвосте толпы. Всю ночь они бродили по лесу в поисках его подопечного, а заодно и выездной базы съемочной группы. Заходили в пару деревень. Но как спросить дорогу к тому месту, о котором имеешь весьма смутные представления? Натуру-то как выбирали? Режиссер махнул рукой, мол, подходящая, там и развернули лагерь. А где это, у какого поселка, в каком районе? Шут его знает. Никто даже не задумывался об адресе. А зачем? Сняли и уехали. Кто же мог предположить, что случится свалка, сбежит артист, все понесутся его искать и заблудятся? Знали бы, так хоть метки на деревьях оставляли. Хотя куда там! Девки эти словно ополоумели. Бегали с визгом до самого вечера. Это ночью только охрипли и выдохлись.
Борис с ненавистью глянул на авангард движения. Он, конечно, знал, что молодые длинноногие красотки могут причинить мужчине немало неприятностей. Но эти бестии навсегда отвратили его от себе подобных. Проблуждав по ночному лесу, он теперь понимал, какова настоящая разрушительная сила красоты.
«Если я когда-нибудь женюсь, — дал себе обещание продюсер, — это будет пухленькая домашняя хохлушка».
* * *
— Странно… — Иннокентий Валерианович заглянул в прореху оконного стекла и оглядел пустой зал сельпо. — Не похоже это на штаб Барышкина.
— А на что это похоже? — шофер тоже заглянул в окно.
— На сельпо, — пожал плечами шеф и продолжил свою мысль: — У Барышкина же приняты всякого рода электронные штучки: пульт связи, например. Потом еще парни в камуфляже. Дюжина, не меньше. Я вот помню, когда мы на переговоры приехали…
— Тю, — протянул шофер, — так то ж переговоры! А тут полевые условия. Не до показухи.
— Может быть, ты и прав, — неожиданно согласился Иннокентий Валерианович.
Откуда-то из глубины помещения донеслось слабое завывание.
— Что это? — шеф прислушался.
— Кажется, кто-то зовет на помощь, — несмело предположил шофер.
— И нет никого… — Иннокентий Валерианович оглянулся еще раз.
Остановив цепкий взгляд на шофере, усмехнулся:
— Ну-ка, снимай куртку.
— Зачем? — удивился тот.
— Затем.
Шофер глянул на небо: то ли защиты искал, то ли поддержки. Выглядело это так, словно шеф предложил ему пойти на эшафот. Однако спорить с ним он не стал. Стянул куртку. Иннокентий Валерианович обернул ею кулак и прищурился, оценивая, как лучше ударить по остаткам оконного стекла, чтобы осколки не полетели во все стороны.
— Хотите совет? — прохрипел водитель.
— Не хочу, — отрезал шеф и саданул по стеклу.
Осколки аккуратно посыпались под ноги.
— Теперь иди, — приказал он шоферу, указывая внутрь.
— Я?
— Тут есть еще кто-нибудь?
Шофер вздохнул и полез в разбитое окно. Иннокентий Валерианович внимательно следил за его движениями.
— Ну что? — поинтересовался он, выждав, пока подчиненный осмотрится в магазине.
— Хотите знать, не валяются ли прямо на полу ваши пять миллионов? Так вот я вынужден вас огорчить — не валяются.
— Хватит шутить, умник, — разозлился шеф и тоже залез внутрь.
В зале сельпо было сумрачно и противно. На прилавке копошились жирные мухи.
— Удивительно, почему не едет милиция? — Иннокентий Валерианович покосился на дырку окна, в которую они только что проникли. — Неужели нет сигнализации?
— Да она уже лет пять, как минимум, не работает, — водитель хмыкнул. — Это же сельпо, а не супермаркет.
— Ну да, ну да… — шеф потер переносицу. — Куда же они все подевались?
— Барышкинцы? Наверное, узнали, где та «девятка». Сорвались и покатили.
— Хотел бы я быть на их месте, — шеф глянул на часы. — Так… у меня есть еще как минимум… Времени на поиски хватит.
— А почему вы вдруг заговорили о времени? — изумился шофер. — Пять миллионов искать никогда не поздно.
— Значит, может и такое быть, что окажется вдруг поздно, — загадочно ответил шеф.
— А-а-а, — понимающе кивнул шофер, хотя ничего не понял.
В этот момент до них опять донесся едва различимый стон.
— Ну вот, — радостно констатировал шофер, направляясь к двери подсобки, — не все барышкинцы укатили. Кого-то забыли, кажется.
Одним рывком он оторвал замок от хлипкой петли и открыл дверь.
Иннокентий Валерианович некоторое время слушал приглушенное сопение, потом не выдержал:
— Ну что?
— Если вы про пять миллионов, то их и тут нет, — донеслось из подсобки.
— Я тебе сейчас пошучу! — озверел шеф.
— Ладно, ладно, — в проеме двери появилась довольная физиономия подчиненного, — кое-что тут все-таки лежит.
С этим он снова исчез. Послышалась возня, затем шофер появился и выволок на свет изрядно побитое тело. При ближайшем рассмотрении можно было догадаться, что это Принц.
— Н-да… — заключил Иннокентий Валерианович. — Вот как Барышкин обращается с нужными ему людьми.
— А я всегда говорил — зверь! — с энтузиазмом поддакнул шофер.
Принц вздрогнул и, открыв незаплывший глаз, уставился на Иннокентия Валериановича. Узрев его черты, он почему-то улыбнулся. Потом разомкнул пересохшие уста:
— Вы китайцы?
— Во дает! — воскликнул шофер.
— С чего ты взял, что мы китайцы? — строго осведомился шеф.
— А… — Принц вяло махнул рукой, мол, не имеет значения. — Это я так… Мало ли, может, повезет напороться на настоящего китайца. Никогда не знаешь, кто есть человек на самом деле.
— Нечисто тут, — разволновался шофер, — те обкуренные об дерево долбились, этот в каждом нормальном человеке китайца
