— Надо посмотреть, где они пили и что пили, — ответил судья. — И расспросить эту самую жену-пивоварку.
— Жена точно ни при чём! — взмолился Шемсин, но мы с Рейвеном даже не посмотрели в его сторону.
— Поеду с тобой, — объявила я судье. — Подожди, разбужу мамашеньку.
— Лучше сиди здесь, — посоветовал он. — И пиво не пей. Мало ли что.
— Женщине пить пиво вульгарно, — разобиделась я. — Не глупи, Рейвен. Поедем вместе. Две головы — лучше, чем одна.
— И правда, — произнёс он с сарказмом. — А без головы — совсем плохо.
Всё же я настояла на своём, и когда рассвело, мы оставили мастеров связанными на попечение Жонкелии и под охраной работников, а сами отправились в город, верхом на Смате.
Я предлагала запрячь осла, но Рейвен наотрез отказался, сославшись на то, что осёл будет тормозить, и до города мы доберёмся под вечер.
— Скажите уже, что хотели лишний раз пообниматься, ваша честь, — отругала я его, когда мы отправились в путь, и я сидела у Рейвена на коленях.
— Терпеть не могу твоего осла, — признался он. — Стоит только подойти к тебе, он сразу кидается кусаться. А у нас важное дело.
— Да уж, куда важнее, — я положила голову ему на плечо. — Что ты надеешься найти там? В доме Шемсина?
— Никогда не знаешь, что найдёшь, — очень философски ответил Рейвен. — Но лучше проверим. И ты права. Ведьм надо вязать, и быстро. Иначе у меня полдеревни утопленников будет.
В городе мы прямиком направились на Полынную улицу, к дому гончара. Заспанная жена Шемсина открыла нам и до смерти перепугалась, увидев судью.
— Где муж? — спросил Рейвен, оттесняя её в сторону и проходя во двор, заваленный мокрой глиной.
— Спит… — ответила женщина, заикаясь.
— Да неужели? — не поверил Рейвен. — А ну, разбуди.
Она помчалась в дом, а мы не спеша прошли следом. Здесь так же, как в моё прошлое посещение, горели на солнце медные шишечки на перилах, черно-белая напольная плитка была вымыта до зеркального блеска.
— В прошлый раз они пьянствовали на втором этаже, — сказала я Рейвену.
— Пойдём туда, — он, не дожидаясь хозяйки дома, стал подниматься по лестнице.
— Это не превышение должностных полномочий? — уточнила я.
— Нет, — ответил он без тени сомнений. — Это осмотр места происшествия.
Я была права, и на втором этаже мы обнаружили уютную комнатку с окнами на город, где на столе стояли кружки, валялись корки и огрызки яблок, и две оплавленные до самого основания свечи показывали. Что компания засиделась тут надолго.
Рейвен взял одну из кружек и понюхал.
— Пиво, — сказал он. — И не слишком хорошее. Так себе пиво.
— Вот и вся химическая экспертиза, — вздохнула я.
— Что? — переспросил судья.
— Говорю, что качество пива не объясняет, почему они все пошли топиться, — произнесла я громко и раздельно.
Рейвен прошелся по комнате, зачем-то выглянул в окно, а потом сел на лавку, разглядывая то, что осталось от вчерашней попойки.
— Как в твоем мире проверяют, есть ли в питье яд? — я тоже села за стол, хотя ничего интересного в объедках не было. — Серебряная игла, рог нарвала — что используете?
— Здравый смысл, — проворчал Рейвен.
— Так себе замена, — подытожила я.
— Пили трое, — продолжал Рейвен, — а кружек — четыре.
— И в самом деле, — я только сейчас обратила на это внимание. — Значит, с ними был ещё кто-то? Но кто?
— Спросим у жены гончара, — Рейвен потёр подбородок. — Долго она будит мужа, не находишь?
— Дай ей время, — сказала я. — Сейчас бедняжка бегает, наверное, по всему дому. Ищет, куда муженёк пропал. А это что? — я наклонилась и достала из-под стола шапку.
Мужскую войлочную шапку — со смешным острым козырьком.
— Ты смотри-ка, моя шапка, — сказал судья. — Неожиданно.
— Каким бобром она здесь?! — зашипела я на него. — Рейвен, ты что здесь делал?
Расспросы пришлось отложить, потому что появилась жена гончара — ещё больше перепуганная, и сообщила, что мужа нет.
— Может, пошёл куда-то по заказу? — предположила она. — Его часто вызывают на дом…
— Может быть, — согласился судья. — А с кем он вчера тут пировал? — он постучал кружкой по столу.
— С плотниками… мастер Мадауг и мастер Лоури приходили…
— А когда ушли? — продолжал расспрашивать судья.
— Вечер уже был, поздно… в девять… — женщина наморщила лоб. — Как раз на площади часы били…
— А Шемсин?
— Сказал, что ещё поработает, а потом спать… Постель разобрана, он точно спать ложился… А что случилось? Что с ним? — она умоляюще посмотрела на судью, потом на меня.
— Ничего не случилось, — ответила я, разглядывая шапку, которую держала в руках. — Но вы нам правду говорите? Вчера точно никого больше не было? Чья шапка? — я встала из-за стола и сунула шапку Рейвена женщине чуть ли не в лицо.
— Шапка? При чем тут шапка? — изумилась она. — Первый раз её вижу… Скажите, что с моим мужем?! Вы же не просто так пришли…
— Кто — ещё — приходил — вчера? — повторила я громко и раздельно.
— Просто ответьте, — посоветовал судья, переставляя с места на место кружки. — Кружек четыре. Кто ещё был за столом?
— Не знаю… Правда, не знаю! — жена гончара залилась слезами. — Приходила дама, но она не пила пиво. А больше никого не…
— Дама? — мы с судьёй перебили её хором.
— Какая дама? — резко спросил Рейвен. — Как она выглядела?
— Я не рассмотрела, сударь, — залепетала жена гончара. — Она была в плаще, набросила капюшон на лицо…
— Так и знала, — процедила я сквозь зубы.
— По голосу её узнать сможете? — в отличие от меня судья эмоциям не поддался. — Для чего она приходила?
— Зачем узнавать по голосу? — забормотала бедняга, краснея и бледнея под его взглядом. — Она назвала своё имя…
— Какое?! — опять перебили мы её с Рейвеном.
— Сказала, что её зовут госпожа Анна, и что она хочет выкупить чей-то долг.
Рейвен забарабанил пальцами по столу, а я медленно ударяла шапкой по колену, стряхивая с неё пыль.
— Что с Шемсином? — робко спросила женщина.
— С ним всё в порядке, временно взят под охрану, — ответил Рейвен и поднялся из-за стола, щёлкнув по яблочному огрызку. — Когда приходила эта госпожа Анна?
— Ещё до обеда, — с готовностью ответила жена гончара. — Но она не пила пиво… Я предложила ей воду или сыворотку, а она отказалась. А Шемсину что-то угрожает?
