Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
если б и отбил — один чёрт, после драки кулаками не машут.
Глупо! Как же это всё глупо!
— Ты чего напрягся? — удивилась Марина.
— Устал, — отбрехался я, хоть внутри всё так и кипело.
Когда пришло время возвращаться в расположение, я предъявил старшине медицинское направление и отправился в больницу. Приехал заранее, ещё и поужинать в столовой успел, благо пускали туда не только персонал. Не могу сказать, будто так уж проголодался, просто требовалось себя чем-то занять. Как-то очень уж нервничал, а с чего, почему — так сразу и не сообразить. Да и не стал самокопанием заниматься. Пустое это.
В итоге на этаж поднялся без пяти минут восемь и к своему немалому удивлению и откровенному разочарованию обнаружил перед кабинетом очередь из двух юношей и девушки, выглядевших бледно — не сказать замученно. Ладно хоть ещё приём вело сразу несколько специалистов, и эта троица явилась не на консультацию к врачу, а на аппаратное лечение.
Ровно в восемь Лизавета Наумовна выглянула в коридор и велела проходить в процедурную.
— Готовься, я сейчас, — предупредила она.
Я разделся, поёжился из-за очень уж свежего воздуха и улёгся на кушетку, прикрывшись простынкой. Почти сразу подошла Лизавета Наумовна, раскрыла чемоданчик с набором игл, отмерила порцию бурого порошка, добавила воды и начала размешивать комковатую кашицу. Дальше она велела сесть и нанесла получившуюся однородную субстанцию мне на правую ключицу и верхнюю часть лопатки. По консистенции эта гадость напомнила грязь из ванны в процедурной и оказалась столь же липкой, только ещё и ощутимо разогрела кожу, будто в неё добавили горчичный порошок.
По щелчку секундомера я начал тянуть в себя сверхсилу, после следующего — стравливать, и так три подхода подряд. Под конец кожа просто горела огнём, на ней даже появились весьма походившие на ожоги линии и пятна. И хоть понемногу жжение пошло на убыль, окончательно оно не утихло, ещё и плечо начало дёргать тиком.
— Вы же и без того энергетические потоки видите, — сказал я после того, как вновь улёгся на кушетку. — Зачем такие сложности?
— Я их не вижу, Петя. И ты их не видишь. Это лишь иллюзия в наших головах. А подобные средства дают возможность визуализировать картинку и привязать одно к другому. Происходит совмещение систем координат иллюзорных с реальными. Понимаешь?
— Ага, — коротко выдохнул я и стиснул зубы, когда в кожу воткнулась первая игла; в кожу — и куда-то много дальше, прямиком в энергетический узел.
Следующий укол оказался ничуть не менее болезненным, на третьем меня и вовсе скрючило. Такого даже на самых ранних сеансах иглотерапии не было, тут не мычать и зубами скрипеть, а в голосину орать впору!
От Лизаветы Наумовны это обстоятельство не укрылось, она повременила с очередной иголкой и потребовала объяснений:
— Да что с тобой такое сегодня, Петя? Один сплошной комок нервов!
Я вовсе не думал, будто дело именно во мне, но неожиданно для себя самого заявил:
— Меня девушка бросила.
— Тоже мне проблема! — фыркнула Лизавета Наумовна. — Помиритесь!
— Она меня тридцать первого декабря бросила.
— Ну, это всё меняет!
Насмешливый тон ужалил почище иглы, после этого укола последней я особо даже не почувствовал. Так и продолжил пальцами край кушетки стискивать, но уже больше по привычке.
— Сегодня её с другим видел.
— И?
Я пояснил, и как-то незаметно Лизавета Наумовна вытянула из меня все подробности случившегося, а потом вздохнула:
— Балбес ты, Петя. Как есть балбес.
— Потому что о службе в корпусе не рассказал?
— Потому что за эти три недели помириться не попытался. Так сложно поговорить с ней было?
Я только вздохнул.
— Или она тебе не так уж и нравилась, просто на безрыбье и рак рыба? — спросила вдруг Лизавета Наумовна, ни на мгновенье не переставая орудовать иглами, которые служили ей не столько инструментами воздействия, сколько направляющими для точечных уколов сверхсилой.
С ответом я торопиться не стал. Инга мне тоже нравилось, а как вышло? Две недели её не видел и всё — перегорел. Насчёт же чувств к Нине уверенности было и того меньше. Там я просто с ума сходил, а тут… Всё просто само собой сложилось, наверное. Сначала сложилось, потом развалилось.
Может, так и надо? Может, отпустить ситуацию и перестать страдать ерундой?
— Не знаю, — сказал я в итоге.
— Мужчины! — фыркнула Лизавета Наумовна, как-то на редкость неудачно повернула иглу и сразу сдвинула следующую; внутри будто узлом стянуло что-то. Краски померкли, в глазах засверкало, звуки смолкли и мир заполонила ватная тишина, а потом…
Потом я очнулся из-за поднесённой к носу ватки, смоченной в нашатыре.
— Уф…
— Полежи, полежи, — придержала меня Лизавета Наумовна, осторожно извлекла одну за другой все иглы и убрала их на поднос из нержавеющей стали, затем вытянула перед собой правую руку, полюбовалась на дрожащие пальцы и вздохнула. — Пожалуй, Петя, дело всё же не только в тебе…
После обморока я толком не соображал, мотнул головой и заявил:
— Да вообще не во мне дело! Я даже прощения попросил!
Лизавета Наумовна рассмеялась.
— Я не об этом! Вымоталась за день, сил никаких нет. Руки ходуном ходят. На сегодня закончим, пожалуй.
Я испытал разочарование, и одновременно мне стало совестно.
— Уже девять, а вы со мной возитесь.
— Должен будешь, — отмахнулась Лизавета Наумовна, поднялась и отошла к двери. — Я бы продолжила, пожалуй, но в таком состоянии ничего не стоит ошибиться. Приходи-ка ты в воскресенье часикам к двенадцати. У меня будет утренний приём, после с тобой закончу.
— Как скажете, — ответил я не слишком уверенно, и собеседница причину замечания расценила совершенно правильно.
— Будет тебе заключение, — пообещала она. — Только приходи обязательно.
— Конечно-конечно! — обрадовался я, а оставшись в процедурной один, кое-как оттёр с плеча остатки подсохшей грязи, оделся и вышел в кабинет. Помещение с аппаратами уже пустовало, а в замочную скважину входной двери изнутри был вставлен ключ. Кроме нас — никого.
Лизавета Наумовна разлила по стаканам чай, и я не сдержал удивления:
— Вы домой не идёте ещё?
Та похлопала рукой по стопке медицинских карт, на обложке верхней из которых был нарисован жёлтый кружок.
— Посмотрю, что там у золотых румбов неотложного и пойду. А ты садись чай пить. А то ещё в обморок хлопнешься! Сразу и заключение заберёшь.
Я и в самом деле чувствовал себя не лучшим образом, подташнивало и кружилась голова, поэтому осторожно опустился на стул и сделал глоток горячего сладкого напитка.
— Золотые румбы! И что с ними носятся все только? Нет, они изначально самые мощные — это понятно. Но ведь на пик шестого
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
