– Спи уж, придурок, – доносится до меня сквозь пелену, а голос смутно знакомый. Но кому принадлежит мне не разобрать.
Но я слушаюсь, будто бы маленький мальчик, которого ставит в угол грозный отец.
Сон пролетает перед глазами чередой нечётких картинок. Кажется, я куда-то бегу – там меня ждёт что-то важное, жизненно необходимое, но как ни пытаюсь, догнать, схватить не получается. Так и бегаю, киплю от бессильной злобы, но всё только ещё сильнее запутывается.
Просыпаюсь резко, на одном вдохе, подскакиваю на кровати, а на меня смотрит Карл. Он сидит на стуле, сложив руки на груди, и молчит. Просто смотрит.
Осматриваю комнату, она небольшая, и из мебели тут только кровать и стул.
– Как… как я тут оказался? – хриплю, а в горле сушь.
Карл хмыкает, усмехается и поднимается на ноги. Выходит из комнаты и возвращается со стаканов воды, в котором шипит таблетка.
– На, алкаш, выпей.
Забираю у него стакан, жду, когда таблетка полностью растворится и после осушаю до самого дна, и с каждым глотком в голове всё яснее и чётче образы, а мысли уже не такие вязкие.
– Легче?
– Намного, – ставлю стакан на стол возле кровати, растираю шею под ставшим тесным воротом свитера. Господи, триста лет в одежде не спал. – Так как я оказался тут?
– Долгая история, – снова усмехается и закидывает ногу на ногу. – Но если в двух словах, я ехал домой, а тут ты, бухой в стельку у какого-то бара. Не помнишь? Даже хотел мне рожу начистить, когда я тебя грузил в машину.
– Нет, приятель, не помню. Что-то смутное и обрывками.
– Это бывает, – пожимает плечами и подаётся вперёд. Его странный взгляд буравит меня, но Карл молчит, а я не мешаю ему сверлить в себе дыру. – Слушай, я не знаю, что у вас случилось, но твоя баба там в слезах, моя в панике.
Сглатываю большой комок, но он всё равно душит меня.
– Я сам нихрена не понимаю. И мне не дают возможности объяснить. Это паршивее всего.
– Женщины, – Карл разводит руками и вдруг хлопает себя по коленям. – Так, прими пока душ, комната следующая по коридору.
– Ты знаешь, где она? Где Алиса?
– Принимай душ, – улыбается почти приветливо. – Потом разберёмся.
И выходит, а я сижу ещё несколько минут, обхватив голову руками.
До дома, в котором живёт Марго, мы добираемся буквально за пятнадцать минут, только Алисы там нет. И это уже становится похожим на издевательство.
– Она уехала, – Марго встряхивает волосами и окидывает меня гневным взглядом. – Честно, от тебя вообще такого не ожидала!
– Что я, мать его, сделать успел? Настолько страшного? Да, я не попал вовремя в проклятый ресторан, но у меня была причина. Только её слушать никто не хочет!
Во мне ещё плещутся остатки алкоголя и злость. Потому что я впервые в настолько дебильной ситуации и не понимаю, каким образом это всё разрулить.
И нужно ли оно мне.
Чёрт, если бы было не нужно, не вливал в себя столько виски.
Марго поднимает взгляд к потолку и тяжело вздыхает.
– Мужчины! – фыркает, будто бы в этом слове корень всех бед. – Сначала тусит с молодой девицей, телефон отключает, женщина вынуждена сидеть его и ждать, как идиотка, а потом делает круглые глаза и совсем ничего не понимает. Алиса знает, что ты уехал с какой-то молодухой, ну. Какой смысл это отрицать?
Марго заводится, налетает на меня и тычет пальцем в грудь. Карл пожимает плечами и уходит в другую комнату расслабленной походкой человека, уверенного в себе до крайнего предела, а я остаюсь один на один с темноволосой фурией.
Я не мешаю ей себя ругать, а сам думаю, что большим идиотом я не чувствовал себя ни разу.
– Лжец! – напоследок ярится Марго и фыркает, устав ругаться. – Честно, я не верила, что ты на такое способен, но…
– Где Алиса? Я ей всё объясню.
Марго отрицательно качает головой и смотрит на меня испытующе.
– Маргарита, это просто идиотское стечение обстоятельств.
– Да-да, конечно. Впрочем, мне твои оправдания не нужны, это Алисе больно. И мне вместе с ней.
– Да чёрт, это Маша была! – выдаю, а Марго, раскрывшая было рот, чтобы что-то ещё сказать, так и замирает.
– В смысле?
– В том самом. Это. Была. Маша. Она пришла ко мне в кабинет, но я дал слово, что ничего матери не скажу, она просила меня очень. У неё… она расстроенная, хоть психолог ей здорово помог. Но ей нужна была моя помощь, а потом Маша уснула в моей машине. Всё! Но теперь я выхожу подлецом и изменщиком. Да какого, собственно, чёрта?
И выхожу из квартиры. Слушайте, ну надоело же. Какого чёрта я вообще должен унижаться перед посторонними людьми? Мне что, пятнадцать лет и меня на педсовет вызвали ругать за разбитое футбольным мячом окно? Не хочет Алиса меня слушать? Пусть и не слушает.
Идиотизм, мать его.
Сбегаю по лестнице, толкаю подъездную дверь, намеренный уйти окончательно и бесповоротно. Неважно, что сердце колотится, точно сумасшедшее, даже рёбра болят. Несущественно, что без Алисы мне физически плохо, перетопчусь. Но чёрт, как она вообще могла такое обо мне подумать? И откуда она знает о том, что ко мне кто-то приходил?
– Сергей, постой! – Марго нагоняет меня, тяжело дышит, румяная и встревоженная.
– Твоя подруга кому-то поверила? Решила, что я говно полное? Вот пусть и верит в это дальше.
– Ты злишься и говоришь глупости, – вздыхает Марго, а я хлопаю себя по карманам и таки нахожу пачку сигарет.
Эх, снова буду год бросать, но сейчас мне необходимо как-то остудить внутренний огонь злости и обиды. Да, чёрт возьми, меня задело, что Алиса решила поверить кому-то ещё. Кому только? Чёрт, Анфиса!
Уволю нахрен, допрыгалась.
– Сергей, послушай меня! Что вы за люди?! Одна рыдает и ругается, но ничего слышать не хочет. Ты ещё. Ну, будь хоть ты умнее! У неё гормоны же, она боится, что снова останется одна.
Бабах! Всего пара слов, а эффект оглушительный. Мне словно кто-то в висок выстрелил, честное слово, аж дыхание на мгновение перекрыло. Это же… это именно то, о чём я подумал?
– Чего-чего? Гормоны?
Мне даже курить уже не хочется, а Марго ойкает и закрывает рот ладонью.
– Чёрт, чёрт, чёрт! Ты ничего не слышал, я тоже поклялась! Ай, язык мой без костей.
Она причитает, но в тёмных глазах весёлые искры.
– То есть гормоны, да? Ну, если вспомнить то, что я не слышал? Одна боится остаться, да? Нет, я, конечно, ничего не слышал, но ведь правильно, да? Именно это ты поклялась мне не говорить?
– Ага, – улыбается и подходит ко мне близко-близко. Поднимается на носочки и тянется к уху: – Я знаю Алису, сегодня она не способна ничего слышать, будет злиться и, скорее всего, прогонит тебя. Но Серёжа, хватай её в охапку, не дай ей ни о чём задуматься. Она сложная, но ты же её любишь, я вижу это.
