нашим правительством, имели какой-то смысл в конце войны. Мы все просто устали от боев, насилия и всех его символов. Киборги больше, чем что-либо другое, представляли худшие стороны нашей натуры. Ты бы видел видео, где киборги уничтожают вещи… это были очень убедительные доказательства. Ничто из того, что я говорю, не является извинением… или оправданием. Как и ты, я имею дело со своими собственными прозрениями.
— Почему мы говорим об этом сегодня вечером? Ты пытаешься оправдать нападение Уильяма на тебя?
Сита вздохнула. Пыталась ли она?
— Я не знаю. Может быть. Или, может быть, простив его, я пытаюсь быть достойной твоего прощения. Признание моей роли в нашем потерянном прошлом удерживает меня от того, чтобы искренне злиться на Уильяма. Настоящим злом является не он, а его программист.
— Да, но я все еще хочу убить его за попытку убить тебя. Мои жизненные показатели поднимаются, просто говоря об этом. Так что больше не обсуждай это сегодня вечером, если только ты не хочешь, чтобы я вернулся в «Нортон», чтобы отомстить за тебя, как я хотел этого сегодня днем.
Сита ухмыльнулась.
— Отомстить за меня?
Кинг скрестил руки.
— Есть лучший способ это сформулировать? Ты — моя женщина. Никто не причинит тебе вреда, когда я рядом.
Сита усмехнулась.
— Если это твоя истинная природа, мне, возможно, придется пересмотреть свои планы. Чтобы ты меня оставил, я собиралась тебя соблазнить. Хотя, я не уверена, что ты мне нравишься таким. Между нами может быть слишком большая конкуренция. Я тоже властная.
Кинг похлопал себя по бедрам.
— Я знаю, что ты такая, и это меня не беспокоит. А теперь перестань болтать и иди сюда. Мне нужно сказать тебе кое-что важное, а я уже слишком долго откладывал.
Сита взглянула на него, но забралась на кровать и подвинулась к нему ближе. Он поднял ее, пока она не села к нему на колени. Две секунды спустя его рубашка была с нее снята и полетела через комнату, чтобы приземлиться на стул рядом с другой его одеждой. Это ее рассмешило.
— Если бы ты вспомнил, сколько я весила раньше, ты бы посмеялся над тем, насколько я сейчас легче. — Ее маленькие груди были вровень с его массивной грудью, и она была лицом к лицу с его талантливым ртом. Между ее ног она чувствовала, как растет его интерес. Она закрыла глаза и вздохнула от счастья.
— Я рада, что тебе все равно, как я выгляжу. Ради этого момента стоило выжить в трудовом лагере. Могу я просто остаться на твоих коленях навсегда?
Кинг кивнул, изучая блаженство, уже осветившее ее лицо. Они еще даже ничего не сделали. Румянец был на ее щеках, а глаза блестели. Она нервно закусила губу… или от волнения. Он мог читать ее индикаторы стресса, но с этой женщиной, определение точной причины всегда от него ускользало.
— Сита, я бы хотел, чтобы все было по-другому, но я все еще не помню тебя. Неро нашел файл данных, который они у меня вытащили. Я использовал его для справки. Вот откуда я так много узнал о нашем прошлом.
Когда признание вырвалось наружу, его легкая головная боль сразу же уменьшилась. К его крайнему удивлению, Сита протянула руку и погладила его по щеке.
— Все нормально. Я знала, что ты лжешь уже в тот день, когда ты притворился, что помнишь. Мать тоже это знала. Ты прощен, но зачем ты это сделал?
Кинг фыркнул.
— Я запаниковал при мысли, что ты действительно больше не хочешь иметь со мной ничего общего.
Сита рассмеялась, покачала головой и снова погладила его по лицу. Она подошла к моменту между ней и Кингом, когда стало яснее, чем когда-либо, ей нужно отпустить прошлое и принять настоящее. Может быть, это была форма покаяния… ждать, пока Кинг влюбится в нее по-настоящему. А пока она просто любила бы его, как могла.
Поскольку отправная точка ее решимости становилась все более и более очевидной, она протянула руку между ними и направила его внутрь себя, где ему и место. Он подвинулся и позволил ей устроиться поудобней, его тело, как всегда, жаждало ее.
Когда они были соединены настолько полно, насколько это было возможно, Сита положила обе руки на плечи Кинга и посмотрела в его обеспокоенный взгляд.
— Кингстон Уэст, я люблю тебя. Твое восстановление сделало нас такими же, как любая другая пара на планете, без каких-либо гарантий относительно завтрашнего дня. Но я обещаю, что ты никогда не найдешь другую женщину, которая будет ценить тебя так, как я. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы остаться в твоей жизни.
Сита наклонилась вперед, поднимаясь, и поцеловала его в щеку, снова скользнув на него. Его руки дрожали, когда они притянули ее ближе, а затем прошлись по ее позвоночнику. Она осознавала тот факт, что Кинг был киборгом, который мог причинить ей вред… но он также мог защищать и лелеять ее, как раньше. По крайней мере, то, что произойдет в будущем, теперь тоже было его выбором, и она всегда будет знать, что его чувства к ней были настоящими. Сейчас было время поблагодарить Кинга за то, что он дал ей второй шанс.
Она коснулась его лба своим, медленно двигаясь вверх и вниз на его коленях. Руки Кинга, нырнувшие ей в волосы, чтобы крепко держать голову, привлекли все ее внимание. Его долгие поцелуи, когда он поднимался, чтобы встретить ее каждое скольжение вниз, вскоре заставили ее вздрогнуть в его объятиях. Он оставался неподвижным внутри нее, позволяя ей мягко опуститься после освобождения.
Она провела руками по его груди и улыбнулась.
— Твое лучшее оборудование идеальное дополнение к твоей щедрой натуре в постели, Кингстон Уэст. Ты помещаешься во мне, как мужчина должен помещаться в женщине. Я не могу представить себе мужчину, который был бы для меня более совершенным, чем ты.
Сита рассмеялась, когда ее подняли за бедра и положили на кровать по диагонали. Ее инженерный мозг быстро сообразил, что это единственный математический способ, с помощью которого у них двоих есть шанс уместить свои длинные тела в маленькой кровати.
Кинг был талантливый любовник и сумел сдвинуть их, не нарушив их связи. Она крепко обхватила его ногами в знак благодарности, надеясь, что ей больше никогда не придется отпускать его. Его точные движения были обещанием большего блаженства. Она с радостью их встретила.
Когда он остановился, она с беспокойством на него посмотрела.
— В чем дело?
— Ничего… абсолютно ничего. Все идеально, как ты
