Вивьен, сжимая руку дочери.
— Мороженое, — Кадди запрыгала вверх-вниз. — Можно? Пожалуйста-пожалуйста?
— Эм… — Фостер отпустил меня, приседая, чтобы поговорить с ней на одном уровне. — Мне придется отказаться от мороженого. Папочке сейчас нельзя сахар.
Что? Нельзя сахар? Это было новостью для меня. Он съел одно из маминых шоколадных печений вчера вечером, когда она занесла дюжину.
Мама не была столь деликатна в своем импровизированном визите. Она хотела оценить Фостера, но она была мила. А он льстил ей с того момента, как она переступила порог дома, и до того момента, как настоял на том, чтобы проводить её до Cadillac, потому что тротуар был скользкий.
Может быть, поэтому он съел печенье, чтобы получить мамино одобрение. А может, эта его диета была просто предлогом, чтобы свести общение между мной и Вивьен к минимуму.
Сидеть с ней на тренировке в начале недели и во время сегодняшней игры не было ужасно. Но это было неловко. Очень, очень неловко.
Мы с Вивьен проводили бесчисленные часы за разговорами, когда жили вместе, но сейчас я просто… Я не знала, что сказать. Поэтому я решила ничего не говорить. Она последовала моему примеру.
А Фостер оказался посередине, пытаясь общаться с нами обеими, но не уделять внимание одной больше, чем другой.
Крайне неловкая ситуация.
— Мы можем купить мороженое, — сказала Вивьен Каденс. — А потом потусоваться в отеле и пойти на праздничный ужин.
— Тебе правда нужно уехать завтра, мамочка?
Вивьен вздохнула.
— К сожалению. Но я скоро вернусь.
Улыбка на лице Кадди померкла.
Если Вивьен и скучала по дочери, то это чувство было взаимным. С тех пор как Вивьен приехала пять дней назад, они были почти неразлучны. Фостер проводил некоторое время в «Элоизе», навещая их. Как-то вечером мне пришлось задержаться на работе, и он пригласил их на ужин.
— Хорошо, тогда мы пойдем.
Вивьен придвинулась к Фостеру, встала на носочки, чтобы поцеловать его в щеку.
Я напряглась.
Это было так автоматически, так естественно, как будто она делала это сотни раз. Потому что так и было. Вспышка ревности разбушевалась, но я отказывалась её подпитывать. Поцелуй в щеку — это ведь ерунда, верно? Просто дружеский поцелуй.
Вивьен перевела взгляд на меня, и её глаза расширились. Очевидно, она прочитала ревность на моем лице.
— Прости. Я, эм… привычка. Которая уже не совсем уместна.
— Всё в порядке, — солгала я.
Ладонь Фостер нашла мою и крепко сжала. Придавая мне уверенности в том, что мы справимся с этим. Мы придумаем, как сосуществовать ради Каденс.
Он еще раз обнял и поцеловал свою дочь.
— Увидимся утром? Повеселись с мамой.
— Пока, папочка. Пока, Талия.
— Пока, мисс Мэдден.
Она одарила меня своей зубастой ухмылкой, как делала всегда, когда я называла её мисс Мэдден.
— Рада была тебя видеть. — Вивьен бросила на меня взгляд, полный мольбы, извинения, что только усугубило неловкость.
Если она будет продолжать молча умолять о прощении, а я продолжу отталкивать её, ситуация между нами никогда не изменится. Кто-то, я, должен был сделать первый шаг.
— Счастливого пути домой.
Я буду на работе к тому времени, когда она уедет завтра. Они ушли первыми, оставив Фостера и меня с отставшими в зале. Скоро начнут играть старшеклассники. Мои родители собирались приехать в город, чтобы посмотреть, хотя у них не было ни одного играющего ребенка. Но это был Куинси.
Мы любили своих детей.
— Ты в порядке? — спросил Фостер.
— Я не хочу, чтобы это было неловко.
— Это не продлится долго. Дай ей время.
Время.
— Да, — пробормотала я.
— Пойдем, — он взял меня за руку и повел из зала.
— Куда?
— Я хочу есть.
— Ты голоден. Но ты сказал, что тебе нельзя мороженое?
Он наклонился, чтобы сказать мне на ухо.
— Это не тот десерт, который я сегодня хочу, любовь моя.
Дрожь пробежала по моему позвоночнику, в то время как он ускорил шаг.
Может быть, в том, что Вивьен на этой неделе была с Каденс, были какие-то преимущества. Не ограничиваясь спальней, Фостер проявил изобретательность. Блеск в его глазах заставил мой пульс участиться.
Долгие часы тренировок, которые он проводил в последнее время, превратили его и без того скульптурное тело в произведение искусства. Эти руки. Этот пояс Адониса[9]. Рельефный пресс и такая упругая задница, что я хотела просто впиться в неё зубами.
Я тоже была голодна.
— Езжай быстро.
* * *
Несколько часов спустя, после того как мы с Фостером наконец оторвались друг от друга, чтобы принять душ, мой голод по нему превратился в настоящий голод. И вместо того, чтобы готовить, мы поехали в старый город, чтобы поесть в «Костяшках».
Нокс сегодня не работал. Он был дома с Мемфис и Дрейком. До пополнения в их семье оставалось недолго, и Нокс уже пытался сократить часы работы в ресторане, чтобы помогать по дому.
Его отсутствие было одной из причин, почему я предложила поужинать в «Костяшках». Остальные члены моей семьи, скорее всего, были на баскетбольном матче. Прошлый визит мамы прошел хорошо, но я не торопилась со знакомством.
Все знали нашу историю, благодаря болтливости Лайлы. Папа тоже заполнил некоторые пробелы. Пока они, скорее всего, говорили о нас, я хотела сохранить Фостера для себя ещё ненадолго.
Насладиться пузырём, который мы создали вокруг себя.
— Расскажи мне об этом бое, — попросила я, пока он наливал мне бокал вина.
— Это защита титула.
— Этот Скотт Сэвадж оспаривает твой титул?
— Да. В последнее время все мои бои такие. Примерно один матч, может быть, два в год. Но как только этот закончится, у меня будет время решить, хочу ли я уйти на пенсию или продолжить. Если я решу остаться, мне нужно будет провести бой в течение восемнадцати месяцев, чтобы они не выбрали бойца с временным титулом.
— Что это значит?
— По сути, это временный претендент. Они делают это для бойцов, которые получают травмы. Дают им определенное время, чтобы вернуться в Октагон[10]. Но если проходит восемнадцать месяцев, то срок увеличивается до двадцати четырех. Если я не буду драться в течение этих двух лет, то меня лишат титула чемпиона в среднем весе.
— О, — лишение титула, звучит жестоко. — Ты хочешь продолжать драться?
— Честно? — он потянулся через стол, взял мою руку и переплел наши пальцы, как в прошлый раз, когда мы здесь ужинали. — Не знаю.
— Ты всё ещё любишь это, разве нет?
— Люблю, — он кивнул. — Но в наши дни на мероприятиях много помпезности. Ты увидишь. Это нереально. Пресса безжалостна. Есть такие парни, как Сэвадж, которые
