Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
меня не ждали.
– Конечно, – все еще обиженно сказала она и почему-то торопливо выскочила из комнаты.
Любопытно, что с ней стряслось?
Впрочем, мне было не до того. Перебрав несколько пузырьков, я остановилась на иланг-иланге.
Капнуть пару капель – главное, не переборщить, иначе душная сладость будет непереносима, – в чашку со сливками, перемешать хорошенько… Прежде чем добавить в ванну, эфиры нужно обязательно разводить – в соли, глине, сметане или меде, иначе можно получить ожог.
Наконец я опустилась в воду, блаженно прикрыв веки. Так хорошо прятаться в теплой неге воды от усталости и боли! Мы живем тревожно. Сутолока улиц, нервотрепки, домашние заботы… Иланг-иланг – воплощение совсем иного ритма жизни. Это блестящая от масла кожа, чистый горячий песок, лазурное море, рядом вкуснейшие плоды – только руку протяни…
Сладкий, цветочно-конфетный аромат, разлитый в воздухе. Ласковые руки, разминающие натруженные мышцы… Безмятежность и спокойствие.
После ванны я отправилась спать, и сон мой был по-детски сладок…
Как обычно, проснулась я задолго до рассвета. Почти на ощупь спустилась вниз (видимо, все-таки переборщила с иланг-илангом, а он понижает давление), сварила чашечку кофе…
Боги, какое наслаждение сидеть одной в темноте и потягивать крепкий горьковатый напиток! Тишина словно обнимает, верным псом заглядывает в глаза…
Только выпив почти все, я пришла в себя достаточно, чтобы сообразить, что мой кофе пах как-то странно! Принюхалась и поморщилась. Фу!
Сильно разило селедкой, и этот маслянисто-солоноватый запах с пряностями и уксусом настолько резко диссонировал с ароматом кофейных зерен, что оставалось лишь удивляться, почему я не сразу его уловила.
Видимо, действительно сильно вымоталась во время этой эпопеи у хель. Хотя приятных моментов тоже было достаточно. Стоит только вспомнить Исмира…
Впрочем, вот об этом точно лучше забыть.
Баночка, до верха заполненная кофе, так же отчетливо пахла соленой сельдью. Я поднесла ее поближе к свету и вслух помянула йотунов: на этикетке красовалась рыбья голова, недвусмысленно указывая, что это спланированная диверсия, а не глупая случайность.
Разумеется, можно добавлять в кофе ломтик лимона – бабушка уверяла, что это отбивает «морской» запах, а также сдабривать напиток специями… Но ни в коем случае нельзя спустить Сольвейг нахальную выходку, иначе отдельные пакости превратятся в травлю…
Печенье пришлось искать довольно долго, видимо, кухарка постаралась и в этом. Тщетные труды: невозможно скрыть лакомства от моего чувствительного носа, к тому же оскорбленного запахом сельди.
Добравшись наконец до коробки с медовыми коржиками, я усмехнулась. Если бы инспектору Сольбранду довелось увидеть меня в этот момент, он бы утвердился в своем мнении о моем сходстве с собакой-ищейкой.
Впрочем, маленькие печеньица с хрустящей корочкой и изумительным ароматом ванили (явно натуральной, по-видимому, выпечка была покупная) вполне компенсировали все сложности поиска. Там еще обнаружились чудесные ореховые пирожные с прослойкой безе…
Изрядно соскучившись по свежей выпечке, я легко ополовинила содержимое коробки.
Определенно, мне никогда не понять так называемых «сов», склонных спать до полудня! Предрассветная тишина, в которой слышится лишь шелест дождя за окном и сонное сопение дома. И звенящая, кристально чистая свежесть раннего утра наполняет тело энергией, а мысли – рифмами…
Заодно я проверила бабушкино утверждение о селедке и лимоне, кстати, оказавшееся вполне правдивым. А кофе с ломтиком лимона и коньяком оказался очень неплох, особенно под ореховое печенье.
Зато какое выражение было написано на лице Сольвейг, когда она наконец спустилась! Насладившись лицезрением недовольства от неудавшейся пакости, я карамельно-сладким голосом пожелала домоправительнице доброго утра, на что она смогла только пробормотать что-то невнятное.
А наверху уже послышался трубный глас моего мужа, как всегда в такую рань, чем-то чрезвычайно недовольного.
Пришлось спешно ретироваться.
На лестнице я едва не столкнулась с Сигурдом, который сломя голову мчался вниз. Он толкнул меня и даже не извинился! Хотя пахло от него такой густо замешанной смесью анисовой обиды, лимонного недоумения, горчично-потного страха, приторно-душной вины, что невнимательность была вполне понятна. А если прибавить еще синяки на смазливой физиономии, которые он, похоже, пытался запудрить…
Все-таки интересно, кто так разукрасил проныру Сигурда? Вчера мне было не до того, но теперь любопытство когтистой кошачьей лапкой коснулось мыслей, высунуло дразнящий цитрусовый язычок. Любопытство пахнет лиметтом с перцем – цитрусом и карамельками со спрятанным в сладости острым жалом.
Ингольв на все корки честил нерадивую прислугу. Впрочем, к этому все давно привыкли и не обращали внимания на утренние концерты. Главное – низко склонить голову и изобразить почтение к гневливому хозяину, а еще лучше – подобострастие.
Хотя сегодня он, кажется, был особенно недоволен. Видимо, мой ранний отход ко сну поломал мужу некие планы, что не добавило ему хорошего настроения…
Свекор в своей спальне сдавленно ругался, причем почему-то именно на громогласного сына, которого красочно и убедительно грозился отстегать ремнем. Не скрою, очень хотелось бы на это полюбоваться… Жаль, вряд ли доведется.
Уннер, как говорится, цвела и пахла. Ее аромат – яркий цветочный, сладкий до приторности – хотелось поскорее запить. Не горничная, а банка розового варенья!
Ах нет, еще нотка кисло-сладких ягод смородины, спелой-спелой, лопающейся на языке. И ложечка имбирного сока с ломтиком лимона – легкое злорадство. Хм, прелюбопытная смесь.
– Рассказывай! – велела я прямо, когда Уннер принялась расчесывать мои волосы.
– О чем, госпожа? – неискренне удивилась она.
В зеркале отразилось ее порозовевшее лицо, смущенно опущенные глаза.
– Все рассказывай! Почему ты сияешь, как снег в солнечный день. Почему господин Бранд в постели, вместо того чтобы строить прислугу… – Я перечисляла, наблюдая, как на смущенном личике горничной постепенно проступает улыбка, словно на проявляемом фотоснимке. – И кстати, кто наставил синяков Сигурду?
На последнем Уннер не выдержала, звонко рассмеялась. От нее запахло сладкой и пряной зеленью эстрагона (тархуна) с мандарином – искренним весельем.
– Пожалуй, начни с Сигурда, – определилась я, улыбаясь ее незамутненной радости.
Видимо, Уннер хотела сохранить секрет, но он распирал ее, лез наружу, как забытое дрожжевое тесто из кастрюли.
– Только обещайте, что не скажете господину полковнику! – попросила она, хитро блестя глазами.
– Разумеется, не скажу! – пообещала серьезно, хоть при виде смеющейся хитруньи на губы невольно просилась улыбка.
В отношениях с мужем я руководствовалась принципом: «Меньше знаешь – крепче спишь», так что совесть меня нисколько не мучила.
– Рассказывай! – нетерпеливо велела я, изнывая от любопытства.
Уннер, совсем позабыв о своих обязанностях, опустила щетку.
– Это Петтер! – выпалила она, пытаясь говорить тише. Впрочем, с ее звонким голоском это получалось плохо.
– Что – Петтер? – не поняла я. И притворно рассердилась: – Рассказывай по порядку!
– Слушаюсь! – сделала шутливый книксен горничная и зашептала мне на ухо…
Боюсь, по
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
