Впервые со дня охоты мы посмотрели друг другу в глаза. Под длинными светлыми прядями взгляд пленника сверкал. Что именно он знал обо мне?
– На днях, в лесу… – пробормотала я, подыскивая слова. – Не знаю, что ты подумал, когда увидел…
– Прекрати, – резко оборвал он меня. – Нет времени на эти игры. Мы прекрасно знаем, что я видел. Шрам от кровопускания на твоей руке. Клеймо простолюдинки. Доказательство твоего самозванства в «Гранд Экюри». Ты солгала мне.
Тристан с ходу обрушил на меня лавину обвинений, не дав времени опомниться.
– Монстр, похитивший меня, скоро вернется. Днем он спит и просыпается ночью, судя по приглушенному перезвону колоколов, которые доносятся через дымоход. Я не слышал его голоса, не видел лица под капюшоном. Только эти обглоданные кости на столе. Еще подумал, уж не из преисподней ли его прислали? Но раз ты здесь, значит, имеешь к этому какое-то отношение, так?
Лазурные глаза Тристана блеснули:
– Признайся до того, как мне вырвут сердце: ты пришла освободить меня или оставить на съедение?
Лампа задрожала в моей руке.
– Я… я не думаю, что он тебя съест, – пролепетала я. – Кажется, он питается только трупами. Как… как упырь.
– Что ж, успокоила: он будет ждать, когда я сдохну, прежде чем продегустировать.
– Я не могу освободить тебя, Тристан! Не могу рисковать своим шансом на победу. Не сейчас. Не раньше «Глотка Короля».
Юноша вызывающе поднял подбородок и отбросил волосы назад, обнажая шрам:
– И после ты прикажешь своему демону отпустить меня? Думаешь, что, как только окажешься при Дворе, моя болтливость не достигнет ушей Короля? Ты очень наивна, если веришь, что Нетленный проявит снисхождение к простолюдинке, узурпировавшей место оруженосца…
Он прищурил глаза:
– …если только не планируешь делать карьеру при Дворе?
Его проницательность поражала.
– Не знаю, что ты себе придумал, но у меня нет выбора! – Я развернулась. Живот свело от безысходности.
– Подожди! Дай мне хотя бы воды. Уже несколько часов мучает жажда.
Я поставила фонарь на стол, дрожащей рукой взяла кувшин, наполнила железную чашку до краев. Подойдя к юноше, поднесла ее к сухим губам. Губам, которые недавно страстно целовала. Неожиданно Тристан сбросил с себя куски веревки. Левой рукой обнял меня за талию, резко притянув к себе, а правой прижал острое лезвие к моей шее. Оказавшись в его власти, я опустилась на колени юноши, прижалась к его груди.
– Если позовешь своего монстра, я нечаянно перережу тебе горло, – прошептал Тристан на ухо. – Ты меня слышишь, Диана? Если это твое настоящее имя.
Я попыталась вывернуться, но железная хватка удерживала меня. Малейшее резкое движение, и лезвие с легкостью проткнет шею.
– Существо в капюшоне совершило ошибку, оставив ложку на столе, – продолжал Тристан. – Ушло несколько часов на то, чтобы, раскачиваясь на стуле, шаг за шагом, сантиметр за сантиметром придвинуться к столу. И еще несколько, чтобы искалеченной рукой обточить ложку о стену. Это долгая работа, но она того стоила. Ведь «настоящий охотник должен полагаться только на себя». Верно?
Какая жестокая ирония! Тристан слово в слово повторил мои слова, сказанные ему во время охоты. А я, фальшивая Диана, оказалась в том же положении, что и настоящая баронесса: перед лезвием ножа!
– Когда ты появилась, я как раз разрезал веревки на подлокотниках, – прохрипел Тристан. – Оставались ножки. Но это займет всего несколько минут, как только закончу с тобой.
– Мое исчезновение вызовет подозрения. Монфокон объявит поиски.
– Ха! Если он будет искать тебя так же, как и меня, то твой труп превратится в пыль прежде, чем снова увидит свет. Если только домашний упырь не сожрет его первым.
– Мои останки могут оказаться в пыли или в брюхе упыря. Но мой дух будет преследовать тебя до конца жизни, мерзавец! Свобода или смерть!
Выкрикнув мамин девиз в полный голос в первый и последний раз в жизни, я испытала дикую радость. Глубоко вздохнула, чтобы выкрикнуть последнее проклятие, прежде чем клинок юноши заставит меня замолчать навсегда… Но в этот момент руки Тристана разжались.
– Иди, – сказал он.
Я отпрыгнула в сторону. Он не стал меня удерживать. Металлический звук звонким эхом раздался в пещере: Тристан бросил заточенную ложку к моим ногам. Я схватила ее и развернулась, не понимая, что происходит.
– Почему?
– Потому что, возможно, я не мерзавец, как ты выразилась. Потому что, если к твоему горлу приставлю нож, ты не поверишь в то, что скажу. Хотя, несомненно, слушать будешь внимательнее.
В отблеске лампы лицо Тристана озарилось необъяснимой надеждой.
– Я часто говорил тебе, что мне не нравится Двор. И ты тоже признавалась в этом. Ты ненавидишь его всем сердцем, правильно? И готова на все, чтобы уничтожить его. Как и я.
Юноша глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.
– Помнишь последние слова, что я сказал на охоте перед тем, как ты поцеловала меня?
– Не понимаю, к чему ты клонишь…
Воспоминания о нашем коротком побеге, о самом счастливом моменте, который я пережила в Версале, нахлынули на меня с новой силой: освежающая прохлада воздуха, мускусный запах лошадей, пылающий взгляд Тристана. И та фраза, которую я задушила поцелуем, не обратив на нее внимания.
– Пощадить оленя… ради свободы или любви? – растерянно произнесла я.
Схожесть фраз поразила меня:
Свобода или любовь…
Свобода или смерть…
Я словно вернулась на ужин в тот вечер, когда познакомилась с Тристаном. В самый разгар словесного поединка. Наши странные отношения зародились из каламбуров… Как я могла пропустить тот, который он произнес на берегу реки!
– Я сразу заметил, что ты – другая. Ты отличаешься от остальных. Смелый выпад против Эленаис за ужином, а после побег из заключения… Моя интуиция подсказывала, что ты из той же породы, что и я: бунтарка, выступающая против авторитетов. Я догадывался: ты тоже приехала в Версаль с секретной миссией. Но не мог спросить напрямую. Вдруг ошибаюсь? Поэтому искал сближения. Использовал любую возможность быть рядом. Добывал сведения о твоем таинственном прошлом… Но тщетно.
Сладкая горечь охватила сердце. А я верила, что жонглировала чувствами Тристана, подпитывала его интерес к себе. Тогда как он играл в те же игры со мной. Не рой другому яму!
– На охоте в лесу я решил рискнуть, замаскировав девиз Фронды. – Голос юноши вибрировал.
Заостренный кусок металла задрожал в руке. Фронды? Туманной организации, о которой я никогда бы не узнала? И теперь она передо мной в облике Тристана де Ля Ронсьера? Разум споткнулся, восстал, с трудом отождествляя светлое лицо молодого шевалье с темным заговором, поклявшимся уничтожить Вампирию. Но всего несколько недель назад я и представить себе не могла на этом же месте лицо мамы.
