Она закричала, и, спохватившись, Быков развернул ее лицом к стене. Оба кашляли и втягивали голову в плечи, протирая запорошенные глаза.
— Бедный Серджио, — причитала Сабрина, готовая разрыдаться. — Зачем он туда полез? Говорили же ему…
— Это был его выбор, — утешал ее Быков. — Нашей вины здесь нет. А вот он виноват.
Громыхание камнепада прекратилось, и они хорошо слышали друг друга. Какой-то настойчивый, нарастающий шум звучал в подземелье, но ни Сабрина, ни Быков не обращали на него внимания, все еще поглощенные эмоциями, вызванными недавней трагедией.
— В чем он виноват? — спросила она.
— Он привел нас туда, где нам угрожала опасность, и ничего не сделал, чтобы ее предотвратить. Так что все справедливо.
— Справедливо? Что? То, что Серджио погиб?
— Что погиб только он, а не мы, — жестко произнес Быков.
— Наверное, — признала Сабрина. — Дима… Ты слышал смех? Этот ужасный издевательский смех?
— Было что-то такое, — неохотно признал он. — Детский смех. Как будто где-то рядом прятался злобный мальчишка, которому не терпелось увидеть, что произойдет, когда Сергей потянет за ручку.
— Ахаменкхар! — произнесла она.
— Может быть. Не знаю. Точно знаю, что ручка оказалась рычагом, обрушившим камни.
Они одновременно повернулись к пирамиде, возвышающейся на месте саркофага. Быков хотел спросить у Сабрины, известны ли науке другие случаи, когда сработавшие западни разрушали объекты, которые охраняли, но из открывшегося рта вырвались не слова, а нечленораздельное восклицание.
Означало оно крайнюю степень изумления.
И изумляться было чему!
7
Пыль уже оседала, и видно было довольно хорошо. Тем не менее Быков решил, что ему померещилось, когда из дыры в верхней части кладки ударила белая струя, с шипением пролетела через комнату и разбилась о каменную гору. Людей, все еще стоявших на скамье, обдало брызгами. Намокшие камни потемнели и заблестели.
Напор воды снаружи был столь силен, что струя продолжала бить, как из брандспойта, хотя и надламывалась постепенно, превращаясь в водопад.
— Господи! — пискнула Сабрина. — Только этого не хватало! Что это?
— Море, — ответил Быков и только после этого зачерпнул пригоршню, чтобы проверить справедливость своего утверждения.
Да, это было море, заполнившее тоннель и врывающееся в каждый ход, каждую дыру и щель, до которых добиралось. Спрыгнувший со скамьи Быков очутился по пояс в воде. Она прибывала так стремительно, что мысли за ней не поспевали.
Что делать? Что делать?
— Мы умрем? — крикнула Сабрина. — Мы умрем, Дима?
Он был почти уверен, что да. Выхода из этого каменного резервуара, быстро наполняющегося водой, не существовало. Нечего было даже пытаться протиснуться наружу, преодолевая сопротивление встречного потока. Да и что бы это дало? Англичане, оставшиеся за стеной, наверняка давно погибли, утонув в коридоре, как суслики в залитой водой норе.
Вообразить себя таким сусликом было невозможно.
— Мы не умрем! — возразил Быков. — Лезь за мной. Скоро море поднимется до предела и наводнение прекратится.
Оскальзываясь и ударяясь ногами о камни, они забрались на кучу, ставшую надгробием для Серджио Петроу. Бедняга давным-давно ничего не чувствовал, но Быков и Сабрина старались ступать осторожно, чтобы не причинять боль тому, кто находился под ними.
— Он больше не смеется, этот проклятый Ахаменкхар, — пробормотала Сабрина, когда они кое-как умостились на вершине.
Действительно, не было ничего слышно, кроме плеска, хлюпанья и шипения воды.
— Фонарь не намочи, — сказал Быков.
Сидеть не получилось. Они стояли на шатких камнях, но вода все равно доходила им до груди, и уровень продолжал повышаться.
Сабрина пропустила его реплику мимо ушей. Она была поглощена своими собственными мыслями. Вернее, одной мыслью, не дающей ей покоя.
— Я знаю, почему он больше не смеется, — пробормотала она, утирая мокрое лицо. — Потому что все плохое свершилось. Он убил всех, кто к нему пришел, и ему стало скучно.
«Или потому, что камни раздавили его обитель», — подумал Быков, но не стал озвучивать свою мысль. Она была несвоевременной и бесполезной. Нужно было решать, что делать дальше. Решать срочно. Ведь поток, по-видимому, разрушил кладку на входе, и теперь вода прибывала еще быстрее.
Вытянув шею, Быков поводил фонарем над собой, проверяя, как много остается воздушного пространства до потолка. Его взгляд уперся в квадратную дыру, из которой обрушился камнепад, порожденный смещением рычага.
— Сабрина! — воскликнул он. — Подойди ближе… Осторожнее! Держись за меня. Посмотри вверх. Это наш путь к спасению.
Она задрала голову, держась за его шею.
— А что, если это тупик, Дима?
— А что, если нет? — ответил он вопросом на вопрос. — В любом случае там можно отсидеться некоторое время. Пока вода не спадет. Или пока что-нибудь не придумаем.
— Как же мы будем держаться? — колебалась Сабрина. — В этом колодце наверняка нет ступеней.
— Он узкий, — пояснил Быков. — Будем упираться в стенки спинами и ногами.
— Хор… бллл…
Вода залилась Сабрине в рот. Она сплюнула. Быков сказал:
— Сейчас я присяду и подставлю две руки. Когда станешь на них, я тебя подниму. Карабкайся наверх. Держись как можешь.
— А ты?
Она опять булькнула.
— Я за тобой. Обо мне не беспокойся. Сунь оба фонаря за пазуху. Начали!
Быков погрузился в холодную черную воду с головой. Переплетя пальцы обеих рук, он подставил их Сабрине в качестве опоры. Как только она наступила на них, держась за его голову, он осторожно, чтобы не потерять равновесия, стал выпрямляться, одновременно поднимая сцепленные руки.
К счастью, опасение, что с первого раза трюк не получится и его придется неоднократно повторять, не подтвердилось. Сабрина была гибкой и сильной женщиной. Сойдя с рук, она встала подошвами на плечи Быкова, подпрыгнула и забралась в отверстие.
— Здесь тесно, — пропыхтела она. — Но зато держаться легче, чем я ожидала. Давай, Дима.
Было почти темно. Фонари едва-едва пропускали свет сквозь ткань ее куртки. Быков поднял руки, пытаясь отыскать зацепки. Напряг все мышцы и попробовал подтянуться, но ничего из этого не получилось.
— Я тебе помогу, — вызвалась Сабрина. — Развернусь только и протяну руку.
— Чтобы мы сорвались вместе? — сердито произнес Быков. — Сиди где сидишь. А лучше выше поднимись, Сабрина.
— Но ты уже плаваешь! Вода поднимается!
— Вот и хорошо. Поплаваю немного, а потом она сама поднимет меня на нужную высоту.
