Приземлился вражьему воину за спину. Тот обернулся, заметил вождя и закричал. Селенг ударил его халади по шее и почти отрубил голову. Брызнула кровь, голова повисла на лоскуте кожи. Гаур, на котором они сидели, начал брыкаться. Селенг столкнул поверженного воина под копыта.
На него накинулись сразу трое вражеских воинов. Селенг искусно отбил удары, зарезал двоих. Третий оказался вертким и настырным. Селенг не мог его достать. Тогда он бросил халади врагу в лицо, выпрыгнул из седла и набросился на него.
Воин успел отбить халади, и ударил Селенга в грудь. Селенг воткнул ему калингу в шею. Воин укусил его за палец и еще вонзил халади в бок. Они сидели на седле, прижатые друг к другу. Вокруг кипела яростная схватка.
Наконец хватка вражеского воина ослабла и Селенг выбросил его из седла. Он оказался на чужом гауре, сидящим задом наперед.
Где-то далеко раздались новые удары, как раскаты грома. Ритм боя изменился. Селенг почувствовал это, как будто удары пришлись по нему самому. В сражение вступил последний резерв Горгуда.
Натиск войска Селенга сразу ослаб. Правое крыло изрубили почти полностью. Центр отчаянно держался. Селенг видел, как касается в стороны его зеленое знамя. На нем изображена оскаленная голова саблезубого тигра.
Он зарубил еще двух врагов. Затем знамя его войска рухнуло. Селенг вырвался из схватки. Он заметил своего окровавленного воина с боевым рогом. Селенг схватил его гаура за уздцы и прокричал:
— Труби отступление!
Трубач не сразу признал военачальника в помятых доспехах. Селенг сорвал шлем с головы и повторил:
— Труби отступление или я отрежу тебе голову!
Воин кивнул и поднял рог ко рту. На поле сражения раздался сигнал к отступлению.
— Еще, давай еще, — кричал Селенг, отбивая бешеные атаки вражьих бойцов. Кинжал вражеского воина так и торчал в его боку.
Рог ревел снова и снова, призывая покинуть сражение.
Воины Селенга постепенно повиновались приказу и неохотно выезжали из схватки.
Они выполнили свой долг до конца. От войска агашери осталась только половина. От войска Селенга осталось только полторы тысячи всадников. Нарат-тархан и Чуак-тархан пали в бою вместе с воинами правого и левого крыльев.
Военачальник сам возглавил отход. Его люди, разгоряченные схваткой, ворчали, не желая отступать. Агашери немного отстали от них, перестраиваясь для преследования.
То и дело от отступающего войска отделялся тот или иной воин. С криками: «Благодать Тэйанга!» или «За повелителя!» он бросался на агашери. Погибал, прихватив с собой одного или двух противников.
Перевалив через холмы, что окружали равнину, Селенг на скаку прошел мимо своего обоза. Повозки с едой, семьи воинов, войсковая казна — все осталось врагу.
Воины зароптали. Войско остановилось и стало разворачиваться для сражения.
— Нельзя останавливаться! — кричал Селенг. — Трубач, сигнал к отступлению!
Боевой рог напрасно надрывался, приказывая продолжать отход. Воины Селенга не слушали приказов и устремились было защищать обозы.
— Забери тебя Ир-Каан, — прокричал Селенг и зарубил трубача.
Спрыгнул с гаура и побежал наперерез непослушным войскам. Сорвал с себя доспехи, преградил им путь, пеший, окровавленный, разгоряченный, с сорванной глоткой и бешеными глазами.
Поднес калингу к горлу и закричал:
— Воины, когда Тэйанг спросит вас, где вы предали своего повелителя, скажите, что это было в битве на полях Агаристана! Пусть моя кровь падет на ваши головы!
Воины остановили гауров.
— Еще шаг, и я перережу себе глотку, — продолжал кричать Селенг осипшим голосом.
— Мы хотим защитить обозы повелитель! — кричали его люди.
Селенг кивал головой.
— Я знаю! Я знаю. Я хочу этого не меньше вас. Но мы еще можем победить.
Он указал за спины воинов:
— Отступайте за холмы! Там наша победа!
Войско неуверенно развернулось и продолжило отступление. Агашери скакали за ними, но заметили беззащитные обозы и бросились их грабить.
Теперь в войске Горгуда напрасно ревели рога, призывая продолжить преследование врага. Почти все воины агашери напали на обозы.
Потрепанное войско Селенга беспрепятственно уходило за холмы. Мрачные воины провожали взглядом военачальника, ускакавшего вперед.
— Вот бежит-то, прости меня Тэйанг, — говорили командиры сотен и десятков, и плевали ему вслед. — Кто бы подумал, что он такой трус!
Но, перевалив за холмы, войско изумленно умолкло. Селенг разворачивал там для битвы свежие полки. Он спрятал в небольшом редколесье пять тысяч воинов. Они терпеливо ждали сигнала вступления в битву.
О засадном отряде не знали даже ближайшие сподвижники Селенга.
— Что я вам говорил? — кричал Селенг удивленным воинам, скача на гауре вдоль линии войск. — Вот наша победа!
Он указал кончиком халади за холмы, туда, где агашери грабили обозы, и закричал:
— А теперь разбейте их! Отправьте их всех в пекло Нижнего мира! Принесите мне их головы!
Воины отозвались громовым боевым кличем. Заснеженная земля дрогнула от топота копыт. Войско помчалось обратно через холмы, на врага. Воины скакали мимо Селенга, подобно водам ручья, обтекающим валун. Он гарцевал на гауре, подняв халади вверх.
Для агашери появление свежих сил Селенга оказалось полной неожиданностью. К тому же их боевые порядки были расстроены нападением на обозы.
Конные клинья врезались в ряды врага. Выбивали из седел, топтали копытами, вспарывали животы копьями и отрубали головы. Агашери отчаянно отбивались. Их отряды уничтожали по отдельности.
Кичи-тархан с остатками бори напал на свиту Горгуда. Вскоре глава рода пал вместе с приспешниками. Кичи-тархан принес его голову Селенгу и бросил на землю.
— А, вот он, мой старый друг, — улыбнулся Селенг. — Как же я рад тебя видеть.
Он слез с гаура и помочился на голову врага.
— Вот ответ на твое предложение о лизании зада, — заявил Селенг.
Гвардейцы бори смеялись, глядя на грязную голову Горгуда.
Сражение закончилось полным поражением агашери. Почти все мужчины рода полегли на поле боя.
Агаристан покорился Селенгу.
Оглушительный свистВ поле стояли мамонты и жевали траву.
— Знаешь что, Ясенек, — сказал отец, пристально поглядев на волосатых слонов. — Давай-ка объедем их. Целых три детеныша, мамонтихи могут осерчать.
Ясень кивнул и крикнул:
— Хорошо, тятя, — и пустил гаура вскачь по полю.
