было у Андрея Михайловича.
Отто снова включил телевизор. Как раз в тот момент, когда на первом канале начался «Вечерний Ургант». Глаза мои смотрели телевизор, а разум не понимал, что я вижу. Мне вдруг стал ненавистен смех с экрана, может, он закадровый наложенный, а может, настоящий, не знаю, но я его ненавидел. «Над чем вы ржёте? – думал я. – Что вас так веселит, и почему я не понимаю этого веселья?» Отто, словно услышав мои мысли, сказал:
– Наверное, от того, что они слишком близко подошли к границе безумия, а веселье – всего лишь защитная реакция организма.
– Ага, вот только от этого как-то ещё беспокойней.
– Не стоит беспокоиться о том, что не можешь исправить, – ответил Отто.
– Тогда вообще ни о чём не стоит беспокоиться, получается?
– Не обязательно, что-то же ты можешь исправить.
– Я не знаю.
– Так узнай. Ладно, нам пора.
– Куда? – спросил я.
– Туда, где тебе всё станет ясно, – ответил Отто.
Машина неслась по ночной Москве. Отто сидел рядом со мной на заднем сиденье, сложив руки на груди и закрыв глаза. Я смотрел в окно и думал, почему смерть Андрея Михайловича Цапкина, земля на могиле которого ещё не успела остыть, совсем не зацепила меня. И Отто, по всей видимости, тоже. Даже Марианна Думкина, как мне показалось, никаких эмоций на похоронах не испытывала. А ведь Цапкин ей был ближе всех, она называла его отцом. Что случилось? Почему мы все сделали вид, что его и не существовало никогда? Если бы не он, неясно, что было бы с Отто, я бы точно до сих пор сидел. И тут я понял: наше безразличие из-за странного чувства приближающихся перемен. И не таких перемен, когда что-то изменится исключительно в моей жизни, а в жизни как таковой. Всё из-за человека, который сидел рядом со мной на заднем сиденье машины. И в этом свете смерть Цапкина не только не омрачала действительности, она казалась уместной и логичной, будто она – всего лишь часть какого-то общего глобального плана, который пока остаётся для меня непостижимым.
Машина выскочила на МКАД, перестроилась в крайнюю левую полосу и начала набирать такую скорость, когда уже становится страшно и любые мысли останавливаются, чтобы держать разум в моменте. В том моменте, когда остро чувствуешь близость смерти и надеешься, что впереди окажется машина, едущая намного медленнее, из-за которой водитель хоть чуть-чуть сбросит скорость. Наконец машина замедлила ход и начала уходить с МКАД на шоссе. Я не успел прочитать на указателе, на какое шоссе именно, и не понимал, куда конкретно мы едем или хотя бы в какую сторону. Почему-то это меня взволновало. На шоссе был плотный поток, несмотря на позднее время, и машина поехала с комфортной для меня скоростью. Я успокоился и подумал: «Да какая разница, куда мы едем».
Часа через два мы свернули с шоссе и поехали по узкой гравийной дороге без освещения и указателей. Через полчаса трясучки я стал замечать по обочинам другие машины, стоявшие на аварийках. Стояли машины, как мне показалось, упорядоченно, словно указывая направление, куда двигаться. Ещё через какое-то время на обочинах я увидел людей. Сначала одного, затем небольшую группу, пока всё не слились в сплошной людской поток, с какой-то обречённостью шагающий в одном направлении. Отто тоже теперь смотрел в окно и время от времени повторял: «Хорошо, очень хорошо». Машина уже ехала еле-еле, потому что людей стало так много, что они не помещались на обочине и шли по дороге, а впереди вперемешку с людьми двигались другие машины. Если учитывать, что была уже глубокая ночь, на небо вывалилась полная луна и не было ни одного облачка, эта бесконечная вереница людей казалась шествием призраков, и не скрою, у меня где-то в груди холодком дал о себе знать уже знакомый и томительный мистический страх.
Вскоре лес вдоль дороги расступился, и машина выехала на обширную поляну. К машине сразу же подошли двое крепких мужчин, преградив путь. Судя по тому, как уверенно они себя вели, я понял, что это что-то типа охраны. Отто вышел из машины, двое вытянулись по струнке, словно солдаты перед генералом. Отто одобрительно похлопал одного по плечу и махнул водителю, показывая, где оставить машину. Я вышел из машины и пошёл вслед за Отто вглубь поляны, где толпилось множество людей, будто зрители в ожидании концерта. Людей было так много, что я было подумал, что тут действительно планируется выступление рок-звезды. Люди молча расступались перед Отто, и вскоре я увидел, что в центре поляны действительно установлена сцена. Когда мы подошли к сцене, Отто сказал мне оставаться в первом ряду людей, а сам пошёл на сцену. Тут же вспыхнули осветительные приборы, а из колонок, подвешенных на цепи по бокам сцены, полилась музыка. Отто подошёл к микрофонной стойке, снял с крепления микрофон и поднял руку. Музыка утихла, и на поляне зазвенела такая тишина, словно и вовсе не было здесь людей. Мне казалось, они даже не дышат, оттого стук моего сердца казался слишком громким, и я попытался задержать дыхание, чтобы успокоиться. Напряжение нарастало, а Отто будто специально ждал кульминации, я чувствовал, как от него исходит это напряжение. Он сделал шаг в сторону, и вся толпа на поляне сделала такой же шаг, Отто шагнул в другую сторону, и все снова повторили его движение. Было похоже на гипноз. «Тоже мне Кашпировский», – подумал я и успокоился, коря себя за впечатлительность. Отто поднёс микрофон к губам и громко крикнул: «Хи-Ка». Я почувствовал, как по позвоночнику будто пропустили электричество, застучало в висках, а в макушке зазудело. Все, кто был на поляне, по крайней мере все, кого я мог видеть с места, где стоял, как по команде достали из карманов зубочистки и воткнули себе в макушки. У меня зубочистки в кармане не было, и я только почесал свою макушку, отмечая, что она как будто стала мягче. Отто немного подождал и продолжил: «Я мертвец, вы все мертвы. Если к каждому человеку приставлен персональный демон, требующий от своего подопечного в самые решающие моменты таких мыслей, таких поступков, смысл которых непонятен человеку, пускай я буду вашим демоном. И если вы так жили всегда, не зная, что стоит за каждым вашим действием, если вы прожили жизнь, наслаждаясь тем, что над вами есть власть, которая лишает вас свободы, и вас это устраивало, пусть так и будет дальше. Теперь я ваш персональный демон, и вы все мертвы. Мои поздравления. Только
