где ты там сейчас живешь?
– У родителей. Бабушка совсем плоха. Мама с ума сходит. Я не могу в такой ситуации их оставить.
– Молодец, – равнодушно похвалила Сашка. – Хороший сын и внук. Только ко мне это больше отношения не имеет. Твоих родителей с Новым годом. Анне Матвеевне здоровья.
Она отвернулась и быстро пошла прочь. Она знала, что Горохов смотрит ей вслед, и старалась ступать легко, не показывая тяжести лежащего у нее на душе груза. Все плохое нужно оставить в уходящем старом году. Плохое? Разве с Фомой Гороховым ее связывало только плохое? Сашка прислушалась к себе. Нет, между ними происходило и много хорошего. И за это хорошее она будет Фоме всегда благодарна. Но пришло время оставить его в прошлом. Отпустить. Жить дальше без него. Ведь только от нее зависит, какая будет эта новая жизнь. И она сделает все, чтобы та оказалась светлой и счастливой.
Подходя к дому, она подняла голову и увидела в окне мамин силуэт. Волнуется. Сашка подняла руку и помахала ей. Именно в этот момент у нее зазвонил телефон. Александра была уверена, что это Фома, который всегда умел настаивать на своем. Она хотела сбросить вызов, но на экране высветилось имя Натки.
– Да, Наташа, – ответила Сашка. – Ты представляешь, когда ты ушла, Настя стала рожать. Так что мне пришлось экстренно доставлять ее в больницу. До мамы я не дозвонилась, так что пришлось проявлять изобретательность и справляться самой. И я справилась. Так что никакая я не эгоистка.
– У меня шершавый язык! – возопила тетка в трубке.
– Что еще случилось? – Сашка была безмятежна, потому что ничего плохого за несколько часов до Нового года больше не ожидала. Экстренное происшествие с ней сегодня уже случилось. А снаряд, как известно, крайне редко попадает в одну и ту же воронку.
– Я сказала Косте, что если Миронов погибнет в этой своей Антарктиде, то ребенок твоей матери сможет стать его прямым наследником, – Натка всхлипнула в трубке. – Таганцев еще тогда так на меня рассердился.
– Циничненько, – согласилась Сашка, потянула на себя дверь подъезда и вдруг снова встревожилась. – И что? Ты же не хочешь сказать, что Виталий погиб?
– Нет, не хочу, – Натка снова всхлипнула. – Но это вполне возможно. Я прочитала в интернете, что китобойное судно потерпело крушение в Антарктике, столкнувшись с другим, китобойным траулером намного крупнее. Его пытались буксировать к берегу, но трос оборвался, и трюм быстро наполнился водой.
– И чего? – не поняла Сашка. – Какое отношение Виталий Александрович имеет к китобойному судну?
– Он же собирался какое-то время жить на китобойной базе, – сварливо заметила Натка плачущим голосом, – так почему бы ему не оказаться на траулере, который вышел в море? Саша, если он погибнет, я этого себе никогда не прощу. Потому что это я накаркала. Притянула беду.
– Наташа, ты бы не придумывала, – отмахнулась Сашка со вздохом. – Что это у тебя под самый Новый год фантазия разыгралась. Какие китобои? Какое крушение?
– Я не знаю, как сказать об этом твоей матери. Она может не выдержать. Она же в глубине души любит этого негодяя.
– Не надо ничего говорить маме, – Сашка начала сердиться. – Ничего не произошло. Ничего не случилось. И Миронов – не негодяй. Он мне помог с налогами, хотя мама с ним к тому времени уже поссорилась. Он – хороший человек и маму тоже любит.
За разговором Сашка зашла в подъезд, поднялась по лестнице и теперь уже подходила к собственной квартире, где на пороге открытой двери стояла мама.
– Что сегодня за день возврата к прошлому? – спросила та независимым голосом. Слишком независимым для того, чтобы Сашка поверила, что ей все равно. – Мало нам явления блудного Фомы, так нашелся еще и Ерема с Южного полюса? И это он дал тебе денег на налоги? Сколь многого я, оказывается, не знаю. И о чем мне, спрашивается, не надо говорить?
– Все хорошо, мам. – Александра подошла ближе и поцеловала маму в теплую щеку. – Блудный Фома отправлен домой и больше не появится. Ерема по-прежнему бороздит просторы трех мировых океанов и четырнадцати морей, воды которых омывают ледяной континент. А тебе не надо говорить о том, что твоя сестра вычитала про столкновение двух китобойных суден и почему-то решила, что это имеет к нам какое-то отношение. Ты узнала про Настю?
– Подожди ты со своей Настей! – заверещал голос Натки в трубке. – Ты должна уговорить свою мать подать на посмертное установление отцовства. Все это должно быть не напрасно.
– С наступающим, Натка, – Сашка отключила звонок. – Твоя сестра и моя тетка иногда бывает невыносима.
– Это да, – засмеялась мама. – С Настей все в порядке. Она в родильном зале. Нам позвонят, когда все закончится. Ты вовремя ее привезла, поэтому отслоение плаценты удалось остановить. Ни Насте, ни будущему малышу ничего не угрожает. Остается только загадать, когда он родится. В старом году или уже в новом.
* * *
Вот уже две недели Анастасия Лебедкина жила у меня. Она-таки родила здорового мальчика за час до полуночи, так что под бой курантов мы с Сашкой подняли бокал не только за наступивший Новый год, но и за появление на свет маленького человека.
– Вот вроде и радостное событие, а радоваться почему-то не хочется, – грустно заметила Сашка. – Что ждет этого малыша, если с самого начала он не нужен ни маме, ни папе? И растить его будут чужие люди.
– Саша, может, в его случае это и неплохо. Ребенок попадет в любящую семью. Его папа и мама, пусть не биологические, будут его любить и баловать. Судьба не дала им возможности иметь своих детей, но они готовы к ответственности. И к любви.
– Да, может, этому мальчику еще и повезло, что Настя не имеет возможности его оставить. Эти люди, она говорила, хорошо зарабатывают. Они обеспечат ему лучшие условия. Вот только знаешь что, мам…
– Что? – Я ласково посмотрела на дочь.
– Мы с тобой всегда небогато жили, но, если бы у меня спросили, готова ли я поменять эту нашу с тобой жизнь на другую, в которой я бы росла в богатом загородном доме, с любящими приемными родителями, с боннами и домашними учителями, я бы не согласилась. Нет ничего дороже родной матери. Так я считаю.
Я обняла Сашку, и мы славно провели остаток ночи, обнявшись под теплым пледом. Вот только Настя придерживалась другого мнения, и хотя я ее выбора не одобряла, но понимала его хорошо и принимала полностью. На второй день после родов нам с Сашкой разрешили ее проведать.
