но на самом деле — именно это! То, что я — никто, жалкий червяк… Машкино подсознание выдало ее!
— Значит, ты хочешь с ней расстаться? — спокойно спросила Алена. — Свадьбы не будет? Оч-чень хорошо…
Костя застонал. По характеру звуков Алена поняла, что ее брата раздирают противоречия — с Машенькой расставаться он никак не хотел, но и помириться тоже не мог.
— Потому что Машенька достойна лучшего, — продолжила Алена. — Она тонкое, нежное существо — она способна сопереживать, полна жизни, у нее оптимистический склад ума!
Костя снова застонал, а потом завопил:
— Да с чего ты взяла?! Способна сопереживать? Она?!
— Ты сам мне так говорил, в последнюю нашу встречу — помнишь?
— Аленка, ты же нормальный человек, ты должна понимать…
— Я — нормальный? — перебила Алена строго. — Ты говорил, что я — черствая, сухая, бескомпромиссная! Что я ничего не понимаю в жизни!
— Если ты собираешься придираться к словам…
— И не только к словам! К поступкам! — мстительно закричала она. — Ты же Машеньку целовал-обнимал при мне, заходился от восторга… А потом что? Потом ты на нее орешь? Где логика в твоих поступках?
— В любви нет логики! — возмутился Костя.
— Есть, — возразила Алена. — Ты, Костька, принадлежишь к самому неприятному типу мужчин. Я бы с таким ни за что не стала бы встречаться…
— Это еще почему? — обиделся Костя. — Чем я плох? Что денег у меня нет? Что бородку не отрастил?
— Хуже! — мрачно сказала Алена. — Ты влюбчивый. Я не говорю, что ты Казанова, но ты — влюбчивый, понимаешь?.. У тебя все стремительно, ярко, страсти рвутся в клочья — а потом что?
— Что?.. — растерянно спросил Костя.
— Потом ты моментально остываешь и начинаешь дико скучать — до следующей влюбленности. Ты как вешняя вода — бушуешь, сметаешь все на своем пути, а потом течешь ровно и лениво. Я твоя сестра, я знаю…
— Это ты так потому говоришь, что я денег тебе не возвращаю, — сделал неожиданный вывод Костя.
— Ты мелочен. Ты думаешь о людях хуже, чем они есть. Ты зануда. Ты скучен. Если ты женишься на Машеньке, она увянет! Ты будешь шпынять ее из-за всякой ерунды и каждый день припоминать, что она вчера не так сказала и не так сделала!
— Что-о?.. Алена, ты мне сестра, но подобные оскорбления я терпеть не буду… — Голос у Кости задрожал.
— …ты обидчив. Чуть что — ты готов рвать отношения! Ты эгоист. Ты вот хоть раз говорил со мной по душам? Нет. Я старшая сестра — ты меня за человека не считаешь, я у тебя только скуку вызываю! Пройдет время, и к Машеньке ты будешь точно так же относиться — как к надоевшему старому башмаку!
— Нет, это невозможно… — застонал он, но Алена его уже не слушала.
— Машенька, она… Она — не как все остальные! — вдохновенно вещала Алена. — Она не от мира сего! Ее нельзя мерить общими мерками… Ты, Костька, ее убьешь своим педантизмом и вспыльчивостью. Поэтому я очень рада, что вы расстаетесь. Тебе нужна другая девушка. Которая твердо стоит на ногах, а не витает в заоблачных сферах. Настоящая земная женщина. Которая будет держать тебя в ежовых рукавицах!
— Меня не надо держать в рукавицах…
— Надо! — торжественно возразила Алена. — Потому что ты разгильдяй. А Машенька что? Эфирное создание…
— Алена, замолчи! — вконец рассердился брат. — Ты не имеешь права судить, что для меня лучше, а что хуже! Как будто я без тебя не знаю, какая Машка особенная! Я ее люблю и расставаться с ней не собираюсь! И я всегда буду любить только ее, ее одну! Я ни в кого больше не смогу влюбиться… Потом, о каких таких настоящих земных женщинах ты вещаешь? Это которые как Женька Малкина?! Да с такими с тоски можно сдохнуть! Этот Алик дурак, связался с ней, теперь никак отвязаться не может, потому что от Женьки уже не уйдешь…
— Вот именно, — перебила его Алена. — Алик — дурак. Разве Машенька была не права?
Костя ошеломленно замолчал. Он молчал довольно долго, Алена даже начала беспокоиться.
— Костя! Костя ты меня слышишь? Костя, ты еще здесь?..
— Здесь, — потерянно прошептал брат.
— Ты все еще сердишься на Машеньку?
— Нет.
— Костя, она так плакала… У меня чуть сердце не разорвалось! — со вздохом произнесла Алена. — Не знаю, стоит ли тебе сейчас ей звонить… Да нет, пожалуй, позвони ей завтра, пусть она сначала успокоится.
— Как это — завтра? — вдруг возмутился Костя. — Машенька там, значит, вне себя от горя, а ей только завтра звонить? Как, интересно, она успокоится, если я сам ее не успокою?! Все, Алена, мне некогда… — и брат бросил трубку.
Алена послушала короткие гудки, а потом тоже положила трубку на рычаг. Ей было и смешно, и грустно.
Потом начала собираться — через час за ней должен был заехать Селетин. За окном сияло яркое солнце.
— …Вот, купил, — сказал Роман, доставая из спортивной сумки коньки. — Примерь, пожалуйста. У тебя — тридцать шестой? Если не подойдет — не страшно. Тут, видишь, можно регулировать…
— Ух ты! — восхитилась Алена. — Чего только не придумают…
Она села на диван и принялась натягивать коньки. Роман наблюдал за ней, присев на корточки.
— Нет, в самый раз, ничего регулировать не надо, — озабоченно вертя обутой ногой, заметила она. — У тебя такие же коньки?
— Нет, другие… — рассеянно заметил он. Наклонился, поцеловал ее в колено. — Почему я тебя так люблю, ты знаешь?
— Нет. Я сама не знаю, почему я тебя так люблю… — Она взъерошила его волосы.
— Может быть — ну его, этот каток?..
— Нет уж, пойдем! — решительно возразила она. — Скоро зима, между прочим, кончится!
Солнце сияло просто нестерпимо, хотя было довольно-таки морозно.
— Очки от солнца забыл… — щурился Селетин.
— Ничего, сейчас привыкнешь! — Алена заскользила по льду. Катающихся было мало — две девчушки-хохотушки лет десяти и безмятежная пожилая дама, которая легко и свободно выписывала круги.
Много лет Алена не позволяла себе заниматься ничем подобным — она берегла свои руки. Руки пианистки… А теперь ей было все равно. Падай сколько хочешь — свобода!
Обнявшись, Алена и Селетин тоже заскользили по кругу.
— Знаешь, кто объявился недавно?
— Кто?
— Никита! Никита Ратманов. Вчера мне позвонил… — весело сообщил Селетин. — Легок на помине!
— И что? — осторожно спросила Алена.
— Ничего. Немного поболтали. Он ведь очень занятой человек… Да, он спросил, есть ли у меня кто.
— Ты ничего не сказал?
— Наоборот! — возмутился Роман. — Я ему как раз рассказал о тебе. Какой ты замечательный человечек… — На ходу он быстро поцеловал Алену в щеку. Солнце
