запретил ей вставать.
— Значит, принести ее сюда на носилках, и немедля! — заявил недовольно Сумрачный. — Она нужна для обряда, я же говорил тебе, Румон!
— Сейчас дам указания, император, не волнуйтесь.
— Ты теряешь свои навыки, Игольчатый, — поморщился Аргон. — Про немощную девку сам мог понять, а не ждать моего приказа.
— Я исправлюсь, император. Командир пятого летучего отряда Хримон и пять его драконов, напавших на обоз царевен, разжалованы в рядовые воины, как вы и приказали, повелитель, — тут же заискивающие произнес Игольчатый, пытаясь реабилитироваться.
Игольчатый дракон сделал знак рукой приблизиться одному из змеевичей. И тут же тихо приказал ему на ухо — чтобы через пятнадцать минут немощная царевна Цветана была здесь.
— Только есть одно, император… — замялся Румон, вновь поворачиваясь к Аргону.
— Что еще? — буркнул Сумрачный, вскинув на адъютанта глаза.
— В том летучем отряде был Карон Обсидиановый.
— Каро не трогать! — тут же пророкотал император.
Его давний друг, единственный, которому Аргон мог доверить все свои тайны еще с детства, был неприкосновенен, и все об этом знали.
— Я так и подумал, повелитель. Обсидиановому дракону оставлены все его регалии и военный чин.
— Ты верно поступил, Игольчатый, хвалю, — оскалился Сумрачный. — Ты объяснил всем воинам и их командирам, что царевны неприкосновенны? — осведомился Аргон у адъютанта. — Кто посмеет ослушаться, тот будет казнен. Эти царские девки нужны мне целыми.
— Я уже объявил про это всем на вечернем построении войск, громоподобный, — заявил Румон.
— Хвалю, — кивнул Сумрачный, оценив расторопность Игольчатого. — Пойду посмотрю, что у нас нам за царские курицы.
Последовав вперед к царевнам, Аргон прищурился, осматривая с ног до головы каждую из них. Юные девицы были довольно хороши собой, стройные, длинноволосые и совершенно разные. Цвет их кожи, волос и внешний облик сильно различались.
Одна из них, светловолосая дева в серебристой вышитой по подолу столе, вышла вперед и склонила голову в знак приветствия.
— Мы прибыли по твоему повелению, Аргон Сумрачный, — сказала громко Церцея.
Понимая, что необходимо вести себя осторожно и очень верно, Церцея избрала роль покорившейся и полной достоинства невольницы. Она не хотела вызвать лишнего недовольства со стороны императора, про жестокость которого была наслышана, но и не собиралась выказывать раболепства. Она намеревалась вызвать к себе уважение, потому говорила твердо и уверенно.
Аргон приблизился в светлокожей девице с мерцающими карими глазами. Ее белокурые густые волосы, собранные в высокую прическу, переливающимися серебристыми прядями падали на узкие плечи. Она смотрела на него открыто и пронзительно. Изящная красавица среднего роста, в светлой столе, с обнаженными тонкими руками, она показалась ему соблазнительной и величавой.
Неожиданно Сумрачный вспомнил момент из прошлого, когда уже видел эту девицу.
— Я помню тебя, — выдал Аргон хмуро. Сделав к Церцее пару шагов, он бесцеремонно схватил сильными пальцами девушку за подбородок. Он приподнял ее голову, рассматривая совершенные черты ее лица. Она сжалась от неприятного чувства, но заставила себя сдержаться. — Ты та самая девка, которую я едва не спалил там, на горе у белого храма! — произнес дракон. — Тогда меня отвлек один из ратников, и ты сбежала.
Церцея похолодела, также вспомнив тот жуткий миг, когда монстр сжег огнем ее матушку, а ее ранил своей лапой. Неужели перед ней находился тот самый дракон с сине-черной чешуей? Похоже, сейчас дракон-убийца стоял перед ней в облике грозного воина с жестким и скуластым лицом. Его хищный взор горел темным светом, а на носу красовался зарубцевавшийся шрам.
— Но сейчас все изменилось, — с угрозой продолжал Аргон. — Отныне все здесь мое, и все жители принадлежат мне. Кстати, и этот твой защитничек, Ратмир, так же его зовут? Он тоже теперь служит мне. Так что и от тебя, и от твоих сестер я потребую подчинения!
Он сжал сильнее пальцами ее подбородок, рассматривая лицо с правильными чертами и отмечая ее невероятные большие глаза с бархатными ресницами. Нет, определенно, она ему нравилась, подумал про себя Аргон. Ее взгляд был трепетным, нежным и чарующим.
— Я не слышу твоего ответа, девица, — сказал он властно, так и не отпуская ее подбородок.
— Мы в твоей власти, Аргон Сумрачный, — тихо произнесла Церцея фразу, которая, по ее мнению, была не слишком жалкой, ибо вся эта сцена казалась ей противной и мучительной.
Она прошлась взглядом по темной кожаной одежде дракона и возвышающимся над ней широким плечам, на которых красовалась пятнистая шкура леопарда. Она судорожно сглотнула, понимая, что этот отморозок кровожаден, ибо убил несчастного зверя. Здесь, на Цетуриане, убийство животных считалось страшным злодеянием. Все животные на планете были добры и неопасны и не причиняли зла ни себе подобным, ни людям. Церцея понимала, что сейчас надо подчиниться, чтобы выжить, но было так невыносимо тяжело признавать власть этого кровавого демона.
В следующее мгновение Аргон отпустил ее подбородок и как-то зловеще оскалился. Его рука быстро легла на вырез ее столы, и он резко дернул ткань на ее груди. Церцея ахнула, ибо крага на ее правом плече раскрылась, отпуская ткань. Ее тело обнажилось до самой талии, и ее прелести оказались у всех на виду. Она отметила, что змеевичи как-то заинтересованно смотрели на них, похоже, довольные этим представлением, как и двое мужчин, стоявших за спиной дракона. Видя, как светловолосый молодой человек и устрашающего вида чернокожий мужчина, пришедшие с Сумрачным, уставилась на нее, Церцея стремительно скрестила руки на обнаженной груди.
— Что он делает?! — послышался позади испуганный возглас Океаны.
Светловолосая девка закрыла обнаженную грудь руками и недоуменно смотрела на него округлившимися глазами, явно не привыкшая к такому обращению. Но Аргон этого и хотел добиться — сразу показать этим высокомерным царским девкам, где их место и что они должны повиноваться ему беспрекословно.
— Убери руки! — процедил он. Церцея в негодовании посмотрела ему прямо в глаза и поняла, что это проверка: готова ли она подчиниться его воле или нет. Она медленно опустила руки, представ перед его горящим взором полуобнаженной, и гордо расправила плечи. Аргону понравилось ее поведение. Возбужденный ее прелестями, он прохрипел: — Вижу, что ты поняла, как верно вести себя, царевна. Как твое имя?
— Церцея, — глухо ответила она, суть сглотнув.
— Ты старшая, так? — спросил Сумрачный, вспомнив все слова Ланиора, который консультировал его насчет царевен в последние дни.
— Именно так, император, — тут же послышался за его спиной приятный голос Лунного дракона.
— Если будешь покладистой и тихой, твоя жизнь станет спокойной, — продолжал Аргон, обращаясь к Церцее, словно не расслышав слов Ланиора. — Ты ведь будешь вести себя верно?
— Да, — ответила Церцея твердо, сглатывая ком в горле.
Усилием воли Церцея заставила себя
