ты знаешь?
— Это заметно по тому, как вы общаетесь. Флюиды. Словно вы так давно знакомы, что можете предугадать каждое движение друг друга.
Эмили сияет.
— Это так мило.
— Просто наблюдение.
К счастью, к нам подходит Финн со стаканом эггног для меня и стаканом чего-то, что пахнет горячим сидром, для Эмили.
— Прости, Эм. Особый напиток Мэг не подойдет ребенку.
Эмили смеется.
— Он никому не подойдет. — Она смотрит на меня. — Будь осторожна. Эта штука смертельно опасна.
Эмили направляется к елке, и я наклоняюсь ближе к Финну.
— Мне нравится твоя семья.
— Отлично. Ты им тоже.
Сейчас мы почти наедине, в стороне от всех, но я все равно говорю тихо.
— Они слишком мне нравятся, чтобы лгать им.
Финн выглядит удивленным.
— Ты ведь не делаешь этого.
— Делаю.
Судя по тону, его так и подмывает закатить глаза.
— Разве ты говорила им: «я без ума от вашего сына, и, кстати, у нас крышесносный секс?»
— Кто говорит такую ахинею чьим-то родителям?
Уголки его губ чуть подрагивают.
— Надо признаться, это было бы и правда неловко.
— Хватит меня бесить. Перестань вести себя как идиот. Я приехала сюда играть роль твоей подружки.
На этот раз он действительно закатывает глаза.
— Я пытаюсь все упростить. Не думай об этом как об игре.
— Но это игра. — Делаю глоток напитка, чтобы не наорать на него. И тут же жалею об этом. — Святая жидкость для зажигалок, что, черт возьми, в этом стакане?
— Виски с корицей «Огненный шар». — Финн спокойно похлопывает меня по спине. — Ты здесь, потому что ты моя девочка. И секс ничего не меняет.
Горло горит, сердце грозит превратиться в кашу, а я могу только смотреть на него и вздыхать.
— Финн, ну что мне с тобой делать?
На его лице мелькает легкая улыбка, но взгляд на мгновение удерживает мой.
— Держаться за меня. Уверен, что не подхожу никому другому.
Не успеваю я ответить, как он снова отходит, помогает украшать елку, шутит с Эмили и Гленном. Я фотографирую, ем фаршированные шляпки грибов, блюдо с которыми Мэг поставила на буфет, и осторожно потягиваю адский напиток.
Язык приятно немеет, а конечности наполняются теплом. Я делаю крупный план маленького эльфийского человечка, который стоит на полке (почему детям нравится, чтобы эльф, оживающий по ночам, болтался в доме, за гранью моего понимания), когда Финн возникает над моим плечом, заглядывая в экран камеры.
Я едва не вскрикиваю, но успокаиваюсь, изо всех сил стараясь не прислониться к нему. От него пахнет корицей и эггногом, запах, который теперь я нахожу чрезвычайно вкусным.
Его дыхание щекочет чувствительную кожу на шее.
— Ты можешь делать селфи этой штукой?
— Немного неуклюже, но могу, — признаю я.
— Так я и думал. — Теплая, твердая как стена, грудь прижимается к моей спине, когда парень вытягивает перед нами руку, держа свой телефон. — Скажи, привет!
Он делает снимок.
— И скромный iPhone торжествует над модным Nikon.
Я все еще моргаю, когда он рассматривает фотографию и быстро подавляет смех.
Мельком вижу изображение.
— О, нет! — на фото у меня закрыт один глаз и открыт рот.
Финн хмыкает себе под нос.
— Ты похожа на испуганную рыбу.
Я хватаюсь за телефон, но он не отдает, посмеиваясь.
— Как ты это сделала, Честер?
— Сотри его или умрешь, Мэннус.
— Хорошо, но мне нужен другой взамен. — Ухмыляющаяся физиономия Финна так близко, что можно разглядеть темно-синие крапинки на радужках счастливых и полных озорства глаз.
— Ладно, — говорю я. — Сделай еще один.
Он перехватывает телефон поудобнее и вытягивает руку с ним вперед. Как только чувствую, что он готов нажать кнопку, целую его в щеку.
Финн вздрагивает, его дыхание замирает. Прежде чем успеваю отойти, он поворачивается, глаза слегка расширены. Я шокировала его, сделав первый шаг.
На моем лице появляется улыбка.
— Ну и как...
Финн прижимается губами к моим. Поцелуй сладкий и быстрый, просто прикосновение, легкий обмен дыханием. И все же ему под силу остановить сердце и послать жар вверх по моим бедрам.
Парень отстраняется ровно настолько, чтобы встретиться взглядом. В течение одной напряженной секунды мы смотрим друг на друга, дыша немного быстрее и глубже, словно сомневаясь, что сейчас произошло. А потом он снова целует. Еще одно мягкое касание, просто убедиться, что на этот раз все по-настоящему.
Третий поцелуй за мной. Его губы твердые и гладкие, вызывающие зависимость.
Финн издает негромкий гортанный звук, губы скользят по моим, словно наслаждаясь ощущением меня.
Мы едва прикасаемся друг к другу, почти не целуемся, и все это похоже на безумие, как будто сейчас мы должны взять все, что возможно. Моя рука поднимается, пальцы сжимают его рубашку. Больше. Дай мне больше.
— Эй, хорош вам, — говорит Гленн-крысиный ублюдок, внезапно возникнув рядом. — Мы должны наряжать ёлку, а мама опять всех напоила.
Взгляд Финна пугает, на месте Гленна я бы убежала. Но у этого человека, похоже, иммунитет. Он одаривает нас самодовольной ухмылкой и отступает, держа серебряное украшение в виде шара и посмеиваясь.
Покачав головой, Финн снова поворачивается ко мне. Встретиться с ним взглядом — это уже слишком. Я не могу поцеловать его снова. Только не здесь. Не сейчас. Я не смогу остановиться.
— Ну все, поцелуи на глазах у всей семьи окончены, — выпаливаю я, ненавидя себя за это.
Жар стыда заливает щеки, в то время как Финн просто смотрит на меня. Я ожидаю увидеть разочарование. Но все еще хуже. Выражение его лица нежное, как будто он, забавляясь, безмолвно спрашивает: «Ох, Чесс, ну кого ты хочешь одурачить?»
— Я думаю, — говорит он, выдержав чертовски долгую паузу, — нам надо будет еще попрактиковаться в этой игре.
И с этими словами он уходит. А я хочу последовать за ним.
ФИНН
Пляж Блэк Бич на закате — одно из моих самых любимых мест в мире. Почти нереальная картина из сверкающих оранжевых, ярко-розовых и бирюзово-голубых тонов. Склон утеса вспыхивает пламенем цвета мандарина в угасающем свете солнца. Воздух становится прохладнее с привкусом соленых морских брызг.
Несколько серферов наслаждаются вечерними волнами. Я знаком с некоторыми из них, но, к счастью, меня еще не узнали. Мне нужно побыть одному.
Именно поэтому я не пригласил Чесс с собой,
