неудачи.
— Я прохожу специальное лечение, — сказал Сеня.
— Угу, — кивнул я. И спросил: — В кого ты обращаешься?
— В волка, — ответил Сеня.
Я хмыкнул.
— Что? — встрепенулся на мой смешок Сеня.
— Ты мог бы стать приятелем моим Умке и Шилани, — пояснил я с улыбкой. — Это демонические волки. Мои духовные звери.
Сеня кивнул и сказал:
— Значит, поэтому ты узнал… Из-за них…
— Практически, — не стал я разубеждать своего соседа по комнате. — Поэтому ты избегаешь медиков?
— Да, — согласился Сеня. — Я боюсь, что если они узнают, то меня исключат из академии. И тогда у меня не останется шанса на то, чтобы излечиться.
— А ваши родовые медики? Они же в курсе? И должны помочь?
Но Сеня горько покачал головой.
— Я изгой! Третий сорт! Отброс! Мусор! Я не достоин…
— Так! Стоп! — прервал я его самобичевание. — Кто тебе сказал такую ерунду?
Сеня удивлённо посмотрел на меня.
— В смысле, ерунду? — спросил он.
— В самом прямом смысле! — заявил я. — Это болезнь! И её можно вылечить! И то, что ваши родовые медики бросили тебя на произвол судьбы, говорит только о них, но никак не о тебе! Это они отбросы! Раз не выполняют свои прямые обязанности!
Сеня удивлённо смотрел на меня, а меня просто несло. Я был возмущён тем, как их медики обращались с ним.
С другой стороны, его не закрыли где-нибудь в клетке, не сделали подопытным кроликом. И на том спасибо…
— А у вас в роду много таких, как ты? — спросил я.
— Нет, я один, — поделился Сеня.
И я вдруг понял, насколько он одинок.
Ну ничего, это-то как раз исправить мне по силам. А там глядишь, и лекарство найдём! В конце концов, я же могу и с медведем посоветоваться…
Я посмотрел в тот угол, где оставил мясо. Шаман лежал рядом с филейкой и было без слов понятно, что своё мясо он не покинет ни за что на свете.
Хм… А что будет с котом, если вдруг Сеня обернётся волком? И понял, что волку мясо кот тоже не отдаст.
— Какой смысл в больших родах, если они не могут защитить своего родича? — спросил я у Сени.
Сеня удивлённо смотрел на меня и молчал.
А я продолжил задавать вопросы:
— И как так получилось, что ты стал оборотнем? Покусали что ли?
— Это в сказках только становятся оборотнями, если покусают, — усмехнулся Сеня. — А в жизни всё намного прозаичнее…
Глава 33
— Прозаичнее — это как? — спросил я Сеню, усаживаясь поудобнее на своей кровати. — Мне на самом деле интересно, как так получилось, что ты стал оборотнем и какое лечение принимаешь? — И тут же быстро добавил: — Не пойми меня неправильно! Я не пытаюсь выведать твои тайны! Просто мы живём в одной комнате, и я, так сказать, в целях профилактики…
Сеня усмехнулся.
— Не переживай, ты оборотнем не станешь, тебе это не грозит.
Сказал и задумался.
Я видел, что он собирается с мыслями и не стал прерывать его. Просто сидел молча и ждал.
Помолчав, Сеня начал рассказ:
— Это произошло, когда мне исполнилось девять лет. У меня как раз незадолго до этого пробудилась сила. Я проходил обряд инициации. Наш храмовый священник торопился побыстрее закончить обряд. Ему мой отец накануне привёз в подарок на мою инициацию демонического волчонка. Он сидел в клетке тут же, в храме, за алтарём. Пока волчонок спал, всё было нормально. Но потом, когда священник начал читать заклинание, упорядочивающее силу, волчонок проснулся и начал выть.
Сеня замолчал, видимо вспоминая тот момент во время инициации.
— А потом что? — поторопил его я.
— Потом ничего, — усмехнулся Сеня. — Священник под волчий вой закончил читать заклинание, сделал положенное омовение, забрал волчонка и ушёл. Он сразу не хотел проводить инициацию для меня одного. Он обычно собирал несколько мальчишек и девчонок и проводил обряд для всех сразу. Но отец настоял. Потому что у меня подошёл возраст, а ровесников не было. А сила уже пробудилась и нужно было её упорядочить, чтобы дальше развивать.
Я кивнул, показывая, что понимаю его. А сам вспомнил Велеслава, то, как он ушёл с кладбища, едва гробы засыпали землёй. И ему было пофиг на людей и на меня. Да и потом, когда проводил ритуал моего совершеннолетия, тоже особо не выкладывался. Минимум необходимого и ни одного мельчайшего действия сверх того.
— Обнаружили, что система меридиан выстроилась у меня неправильно только через месяц, когда я в первый раз обернулся. Отец пошёл к храмовому священнику, но он сказал, что боги пометили меня и теперь я отверженный, наследовать род не могу. Сказал, что моя семья должна теперь нести этот крест. Так и получилось, что я подвёл семью.
Сеня рассказывал просто, без особых эмоций. А мне хотелось найти того служителя культа и открутить ему башку, как курёнку. Мало того, что этот гад не признал свою ошибку, так ещё и жизнь парню решил отравить. Видимо, подумал, что прибьют Сеню ненароком, и концы, как говорится, в воду — никто не сможет подкопаться, что это именно он угробил пацана. Решил, значит, избавиться и от свидетеля, и от улик. Сволочь!
— Я ведь у моих родителей единственный сын, — признался Сеня. — У меня ещё есть две маленькие сестрёнки двойняшки. Но они совсем маленькие. Родились уже после моей инициации.
— А как ты лечишься? — спросил я.
— Отец ходил в старший род. К самой великой княгине Екатерине Петровне Волковой. Попросил её прислать лекаря, чтобы он осмотрел меня. Она была очень великодушна…
Когда Сеня назвал имя княгини, у меня в душе что-то дрогнуло. Это ведь та самая княгиня, про которую говорили, что она моя настоящая мама, а я её незаконнорождённый сын, которого она отдала в семью Корневых на воспитание.
Интересно, Сеня знает об этих слухах? Ведь если слухи верны, то мы с Сеней можем оказаться родственниками…
По идее должен знать. Хотя вполне возможно, что и нет.
Во всяком случае тут, в академии, я пока ничего на эту тему не слышал.
Из размышлений меня вывел Сеня — он продолжал рассказывать свою историю. И я прогнал мысли о своём происхождении и настроился слушать.
— Личный лекарь великой княгини осмотрел мою систему меридианов и обнаружил отклонение. Видимо, когда волчонок выл, его голос вплёлся в заклинание, и оно сработало не так, как должно. В результате, система меридианов отстроилась искажённо. Поправить он не смог, но дал мне лекарство. Оно нейтрализует демоническую ци и предотвращает оборотничество.
— Понятно, — пробормотал я. — Выходит ты
