Мороз чуть склонил голову на бок, пристально следя за моими эмоциями.
— Нет. Один день в году свечение видят все, но ты первая, кто видит его постоянно. Не считая Клауса, — он криво усмехнулся.
Ель... метель.
Не все так плохо, но и хорошего мало. Почему все шишки мне? Лучше б я как и все не видела свечений и вообще почему я их вижу? Может все дело в нарушении зрения, не знаю, там рентгеновское или как это обозвать?!
— Варя, — мягко позвал Мороз, но я не отреагировала.
Со мной что-то не так. Холод подействовал на меня странно, я помню удивление ректора. Теперь выясняется, что все нормальные люди видят свечение Мороза исключительно в Новый Год, а я...
Прохладные пальцы коснулись подбородка, заставляя повернуть голову.
В ярких голубых льдинках плескалось беспокойство, смешанное с непоколебимой уверенностью.
— Итак, давай обсудим, — одним движением с островка исчезла вся посуда, а меня со стула пересадили на холодный мрамор.
Хорошо придумал, ничего не скажешь.
Сжала колени, с упрямством глядя в голубые глаза. Мороз вызов принял и как бы ненавязчиво, ни на что не претендуя, провел ладонями по всей длине бедер.
Не сдалась.
— Тебя что-то напугало, — нежным бархатным голосом начал он, выписывая на моих ногах невидимые узоры. — Расскажи.
Очередное движение запустило шествие мурашей по телу.
— Я... м-м...
— М-м?
А вид — сама невинность. Змей Искуситель Морозович его имя!
— Ты уверен, что только я вижу твой...
Попыталась отодвинуть его руки. Все равно что с ветром бороться.
— Мой?
— Твое...
Уф... не знаю, из какого волшебного места его руки и почему я на них так реагирую... не то что соображать — говорить трудно!
— Мое?
Издевается ведь, нагло и бессовестно.
— Свечение?
— Я ведь уже ответил на этот вопрос, — мягко произнес он в губы, запустив руки под худи. — Мне нравится, как на тебе смотрится моя одежда.
И ведь ничего особенного не сказал, а волна возбуждения все равно разлилась, обосновавшись внизу живота.
Предательское тело! Дурацкая физиология...
— Нет, ты не сказал... — глухой стон сорвался с губ, когда прохладные пальцы якобы совершенно случайно задели грудь.
Ы-ы... Варя, стоп. Подумай о ромашках. Нет, о спорте. Об оленях! Да, и как они орут во всю глотку "го-ол!" И закончи этот разговор!
Сперва ответы на вопросы, потом... потом.
— Ты не сказал, почему я вижу свечение не только...
Проклятье!
Тело выгнулось, требуя продолжения нехитрых ласк, но разум все еще со мной. Я без боя не сдамся.
— Всегда. Почему?
Мороз потянул худи наверх, а я упрямо сцепила руки на груди.
Нет, сперва я выпытаю все. Или это меня пытают?
— Не знаю, — он склонился к губам. — Я с тобой честен: у меня нет ответа. Впервые столкнулся с этим за свою долгую жизнь. А теперь я тебя поцелую, потому что ты сводишь с ума сидя на моей кухне, в моей кофте и на моем столе.
— А...
— А потом мы вместе засядем в библиотеке и постараемся найти ответы на все вопросы, — терпеливо выдохнул он и...
Да. Сопротивление пало под беспощадной осадой хитрого волшебника.
***
На занятия опоздала. Повезло, что первой была левитация. Хорошее отношение профессора Абаку сыграло мне на руку.
Он не задавал провокационных вопросов и не поощрял желчные обсуждения "местной ведьмы". Когда речь зашла о "любовнице", стало неприятно как никогда прежде.
Раньше слухи оставались слухами, а теперь факт. И пусть сплетникам неизвестно наверняка, достаточно того, что я это знаю.
Да, вдали от Мороза его одурманивающие чары развеялись. Конечно он не опаивал меня эликсирами и не околдовывал в прямом смысле слова. Все же мыслить без него намного проще. И теперь я знаю... Точно знаю — я совершила ошибку.
М-м... Мы. Мы совершили ошибку.
Совершенно опрометчиво было поддаться соблазну... и не раз... и даже не два...
Слишком много ошибок за один день. Я бью всевозможные рекорды!
А впереди меня ждет "миссия невыполнима": объясниться с ректором и остаться студенткой.
На телекинезе меня придавило многотонной плитой сожаления о содеянном.
Как там гласит великая мудрость? "Лучше сделать и жалеть, чем не сделать и пожалеть"?
Чушь!
Лучше не делать и не жалеть, потому что сожаление о содеянном перекроет любую радость. И чем больше была эйфория в моменте, тем сильнее пожалеешь после.
Я безликой тенью плелась по коридорам. Не помню, как добралась до столовой, но зато ожила при виде Лиса.
Друг сидел за нашим столом. Он привычно махнул рукой и показал на второй поднос с нетронутым обедом.
К шишкам еду.
Лис! Мой дорогой рыжий друг нужен мне как воздух...
— Я так рада тебя видеть! — губы растянулись до ушей, а от прежней тяжести на душе не осталось и следа.
Радость, правда, тоже быстро улетучилась. Васильев сидел с печальной улыбкой и, похоже, к обеду он не притрагивался.
— Лис... что случилось?
Всевышний, пожалуйста, сделай так, чтобы не я была виной этой грустной улыбке.
— Я уезжаю в Америку. Санта набрал студентов по обмену и я...
— Когда? — голос осип.
— После обеда, — кривая улыбка совсем ему не подходит.
Совсем.
— Ты не можешь, — прошептала, прекрасно понимая обратное.
— Санта доволен моей успеваемостью, я не самый худш...
— Зачем? — перебивать некрасиво, но сдержаться не получается.
Лис не спешил с ответом.
Он ведь скажет "это розыгрыш"? Он ведь не серьезно?
— Другая страна, другая культура. Бесценный опыт.
— Ерунда, наша Академия лучшая, ты ни за что бы не... это Мороз, да? — меня осенило. — Он тебя отправляет?
— Нет, Варя, — Лис сохранял спокойствие. — Это мое желание.
— Когда ты вернешься? Полгода? Год? Ты ведь не на...
— Я не вернусь, — на губах легкая улыбка, но глаза... их не обманешь.
Я же вижу полный печали взгляд, я вижу!
Гул голосов наполненной столовой стих на фоне слов, прозвучавших как приговор.
