чего, а? Да отыщем мы этого чиновника, никуда он не денется. Нашла из-за кого реветь! Их там целый магистрат сидит!
Подруга сунула мне под нос воняющий ядреными духами платок и попыталась успокаивающе погладить по макушке. Я упрямо мотнула головой, отказываясь и от того, и от другого. Пошли они все к упырям в пасть, со своими утешениями!
— Виера, не плачьте! Мы найдем его, обещаю! — В голосе Дейва звучало такое напряжение, что мурашки по спине зашелестели. Если меня всю трясло от не выплеснутых рыданий, то друг ненамного краше выглядел. Он еще держал себя в руках, но… того и гляди, чересчур натянутая на колки струна с протяжным звоном лопнет и хлесткими обрывками всех вокруг ударит. Мне стало еще страшнее. Я попыталась поймать взгляд Дейва, но он упорно смотрел куда-то в сторону.
— Дли девку, лямлет сасанах!* Совсем мозги растеряли или молодыми не были? У одного только голова на месте, да не судьба… А жаль… — Непонятно проворчала баньши, покосилась на еще более бледного, чем обычно, Дейва и тут же прикрикнула на остальных: — Чего расселись? Живо, всех наших дармоедов поднимайте! Сказали найти, так хоть из-под земли чтоб достали!
Я попыталась вытереть слезы Ольгиным платком (глаза еще больше защипало) и тоже вскочила: — Я с вами! Подождите!
Посмотрела на ехидно-понимающую улыбку Белой Дамы, подошедщего ко мне друга и чуть тише, нерешительно добавила: — Спасибо!
* Leam-leat Sasanach — очень нехорошее кельтское ругательство. В сильно смягченном переводе — не совсем законный сын англичанина. Все, что касается семьи и брака, для кельтов священно. А «англичанин» — для них уже само по себе оскорбление, намного более сильное, чем «свинья» и прочие нелестные прозвища.
Глава 21
О зайцах и разбойниках.
Почти весь приют вышел с утра на охоту. Ловили чиновника или его убийц — кто первый в руки попадется. Горгульи кружили над дорогами, из-за чего несколько сельчан передумали ехать на ярмарку, в храме поставили свечки и утащили почти новый коврик, а один бедолага даже пить бросил.
Коротконогие кобольды и лепреконы устроили засады у ворот окрестных городков, но из этого вряд ли что-то путное получится. Выедет всадник в темном плаще и капюшоне, пустит коня вскачь, — не то, что предупредить, разглядеть не успеешь. Мы — на повозке; огры, скелетоны и орки (на собственных лапах и костях) прочесывали дороги, пытаясь заметить засаду или Вилена.
Лично я почти под каждым кустом удобное для нападения место видела. И представляла, как сама бы оттуда на ничего не подозревающих путников выскочила. Сначала к внезапно прорезавшемуся у меня криминальному таланту прислушивались и покорно лезли во все подряд заросли. Потом народу надоело находить вместо разбойников поганки, и стали проверять только указанные Дейвом места.
Наше продвижение значительно ускорилось, но непрочесанных участков еще на пару недель хватило бы. Оставалось надеяться только на удачу.
Волколаки и оборотниха старательно рыскали по лесу, но первой, как ни странно, наемных убийц обнаружила Йожка. Наконец-то! Сборная солянка постояльцев быстро и почти неслышно скрылась в густых, однообразно зеленеющих зарослях — они, в отличии от меня, ходить по лесу умели.
Я с подозрением оглядела казавшийся непролазным кустарник, обреченно вздохнула и оперлась на галантно поданную мне руку. Дейв — существо талантливое, может и сумеет протащить меня без особых потерь по этой чащобе.
Преступные элементы свой гнусный характер показали сразу: они устроили стоянку настолько далеко от дороги, что я, пока до нее долезла, по два раза все огрские ругательства повторила. А у меня за годы комендантства немалый запас этих полезных слов в памяти скопился.
К нашему, не слишком торжественному, но все же появлению, на небольшой уютной полянке царила полная благодать и взаимопонимание. Шесть разоруженных разбойников стояли на коленях и испуганно зыркали на окружившее их огро-оркское ополчение. Выглядели наемные убийцы как-то неубедительно — слегка потрепанными (жизнью и моими вояками) и сильно похмельными. Я бы таких нанимать, точно не стала,
На притоптанной траве сиротливо темнели две небольшие кучки, в одной — ножи, тесаки, пара топоров и рогатина, в другой — несколько тюков, полупустых мешков и пузатый бочонок. Венчала весь этот живописный натюрморт корзинка с разбитыми яйцами. Они что собирались ими Вилена закидывать? Да уж, поторопились мы со своим появлением, такого замечательного зрелища лишись!
Посреди полянки, на затухающем костерке подгорала тушка тощего зайца. Неожиданно проснувшиеся у Йожки розыскные таланты получили свое объяснение: любимое мясо она за версту чует. А преступники — так, случайное неудобство, которое к вкусной еде подобраться поближе мешает.
Пока я с любопытством осматривалась, всеобщая пауза на полянке неприлично затянулась. Бандиты привлекать внимание чужих дубинок не хотели, постояльцы дисциплинированно ждали мое веское начальственное слово, Дейв тратить запасы красноречия на незнакомых бродяг тоже не спешил. Все (кроме медитирующей на дымящегося зайца Йожки) пялились на меня и ждали судьбоносной фразы.
Я пафосно-победительную речь заранее не отрепетировала, не до того было, и потому несколько растерялась. Что вообще в подобных случаях говорить положено? «Сдавайтесь» — запоздало, «мы победили» — и так понятно, преступные планы на будущее тоже выяснять не за чем — сами знаем… Воспитанные люди тишину болтовней о погоде заполняют, но из всех собравшихся к ним только зомби отношение имеет. Да и тот помалкивает.
— Ага, попались! Сейчас узнаете, почем в лесу фунт лиха и изюма! — Вылезшая из кустов подруга ни себя, ни людей мучить глупыми размышлениями не собиралась. Просто ляпнула первое, что в голову пришло. Удивительно к месту и вовремя.
Разбойники заметно поскучнели, цена на предлагаемые нами сухофрукты показалась им излишне завышенной. Сводить более тесное знакомство с неведомым лихом они тоже не желали, их и наше теплое общество утомить успело.
— Не надо нас больше бить, мы сами все отдадим! Только живьем отпустите! — торопливо прогундосил один из бандитов, жалобно хлюпая расквашенным носом. Друзья по ремеслу и несчастью поддержали его согласным мычанием (у некоторых челюсти были набок свернуты), клятвенными обещаниями не выдавать нас страже, негромкими опасливыми стонами и всхлипываниями.
— Что отдадите? — заинтересовалась я. Как-то не так мне разговор с наемными убийцами представлялся, в земных фильмах они совсем иначе себя вели. И стражей мы их пугать должны, а не наоборот.
— Все добро, что есть! И захоронки покажем! Не убивайте только!
— И много в тех захоронках накоплено? На покупку ваших шкур хватит? — бухгалтерский талант ведьмы жадно облизнулся и расправил крылышки, пытаясь свести неизвестный пока дебет с тоскующим на коленях кредитом.
Судя по
