недолго, но Полина уже успела подумать, что с ними случилось самое страшное. Однако, когда за шиворот и в сапоги полилась вода, она приподнялась на руках и некоторое время смотрела, как с одежды стекают холодные струи.
Николай вскочил на ноги и помог ей подняться. Они развернулись и потрясенно застыли перед открывшимся видом.
От усадьбы остался лишь остов — полуразвалившиеся стены и обломки колонн, вид которых сейчас напоминали оскал старой волчьей пасти. Портик с барельефом рухнул, и Полина боялась даже представить, что сейчас было погребено под грудой серого камня.
По тому, как медленно Николай повернул голову, и как судорожно сжалась его рука, она поняла, насколько он потрясен. Что бы она не сказала ему, было бы лишним. Возможно, потом, когда они снова смогут вернуться к тому, что произошло… Полина коротко выдохнула, почувствовав головокружение. Нет, она ни за что на свете не хотела бы опять пережить подобное.
Подняв глаза на Николая, заметила, как осунулось его лицо. Кто сказал, что мужчины не имеют права плакать и переживать? Зачем учить их, что они должны быть сильнее всех? Это всегда выбор самого человека…
— Я должен… — Не закончив фразу, Николай вновь повернулся к усадьбе.
— Да, конечно, — Полина выпустила его ладонь и обхватила себя руками. Стояла, стискивая плечи и следя за каждым его шагом. Дыхание спирало в груди, а в голове до сих пор звучали мерзкие слова.
Напряженная спина и сжатые кулаки выдавали волнение Николая, но он продолжал идти и замедлился только за пару метров до того места, где совсем недавно стоял оператор. Когда парень склонился над телом, Полина не выдержала и кинулась к нему.
— Не надо, Поль, не подходи! И не смотри, не надо… — велел он. Заметив ее волнение, покачал головой. Подняв с земли оружие, он завернул его в кусок газеты, которую достал из мешка. — Ношу для костра, представляешь? И не думал, что на такое сгодится… — Вновь склонившись, приложил пальцы сначала к запястью, а затем к шее лежавшего.
— Он умер?… — прошептала Полина.
— Да. Нужно поскорее добраться до места, где ловит связь.
— А его… здесь оставим? — спросила Полина и тут же прикусила язык. — Извини, я все понимаю. Думаю, быстрее всего ты доберешься на мопеде один. А я пойду в Ненастьево, чтобы… Мне кажется, будет лучше, если я останусь там до твоего приезда.
— Да. Хорошо. Я покажу тебе дорогу от развилки. Ты же не заблудишься? — спросил, с волнением вглядываясь в ее лицо.
Полина обняла парня и прижалась к его груди.
— Коль, если бы ты только знал, как я люблю эти места… И даже после того, что случилось, я все равно буду любить.
Она почувствовала, с каким облегчением он выдохнул.
Обратный путь шли молча. Николай не выпускал ее руки, и Полина знала, что теперь не отпустит никогда.
Мопед стоял, прислоненный к дереву, и в этот момент Полина вдруг осознала, что через несколько минут опять останется одна. Сглотнув, постаралась взять себя в руки. Понимала, что разлука будет короткой, но глаза вновь стало предательски жечь.
— Эх, и попадет мне, что без рации вышел, — отвлек ее Николай.
— Ты же не знал, что так получится, — с жаром возразила Полина.
— Служба, Поль, подобных вещей не прощает. Ладно, сейчас пойдешь в том направлении, — он махнул рукой. — Никуда не сворачивай и… — он стер с ее щеки влажный след, — береги себя, пожалуйста.
Когда Полина кивнула, Николай вдруг прижал ее к себе и уткнулся в макушку:
— Ты думаешь, это правда?… То, что он говорил? — прошептал еле слышно.
— Я думаю, да… Ты не можешь быть его сыном, Коля! — отчетливо произнесла она. Конечно, Полина не могла быть уверенной во всем на сто процентов, но ее просто выворачивало от того, что это могло оказаться правдой. Подумав, она все же добавила: — Но ты можешь узнать это, если захочешь. Если. Захочешь…
Сердце его колотилось как бешеное, и Полина зажмурилась, ожидая того, что Николай ответит.
— Нет. Это ни к чему. — Он огладил ее волосы вдоль лица и положил теплые ладони на ее плечи. — Про себя я все знаю. Я — Николай Тимофеевич Белов. Внук Тимофея Семеновича Белова. И точка. Единственное, что я хочу знать…
— Что? — отозвалась Полина.
Николай внимательно посмотрел ей в глаза:
— Пойдешь за мной?
— Конечно, — кивнула, не вполне понимая, о чем он. — Куда скажешь…
Губы Николая дрогнули. Он потер лоб, затем сжал двумя пальцами переносицу и зажмурился. Ресницы его затрепетали, скрывая набежавшие слезы.
— Не пожалеешь? — спросил и тут же набрал в грудь побольше воздуха.
— Дурак… — Лицо Полины заполыхало, когда до нее дошел смысл их разговора.
— Дурак, — согласился он и прижал ее ладонь к губам. — Черт, я ведь не так хотел…
Полина подняла на него удивленные и растерянные глаза. Николай хлопнул себя по лбу:
— Чтобы кольцо… И чтобы твоей руки у матери попросить.
— У мамы? — Полина задумчиво почесала кончик носа. — Она как раз из тех, кто руку тебе и отдаст. Завернутую в подарочный пакет. — Заметив, как вытянулось лицо у Николая, улыбнулась. — Я пошутила, Коль! Моя мама будет очень рада! Я бы даже сказала, счастлива! Но она очень не любит сюрпризов. Пожалуй, мне нужно будет как-то подготовить ее.
— Конечно! Времени-то у нас в обрез. Свадьба нужна, Поль!
— Свадьба… — Полина похлопала себя по щекам, пытаясь унять исходящий от них жар. — Ага…
— Ты пока идешь, подумай обо всем, ладно? — попросил Николай. — А я быстро, Поль, туда и обратно!
Она смотрела ему вслед, пока вихляющий между деревьями мопед не скрылся из виду. Подтянув лямки, Полина двинулась через лес наискосок, впервые не обращая внимания на то, что происходит вокруг. Да и лес был тихим и таким же задумчивым, как она. На душе было и тепло, и горько. Горько от того, что судьба была так жестока с теми, кто этого совсем не заслуживал…
38
Мысли перескакивали с одной на другую. Конечно, хотелось думать о свадьбе и о Николае, и пусть это могло показаться странным, но Полина не сомневалась ни минуты, когда говорила «да». Мало знакомы и ничего не знают друг о друге? Пожалуй, ни о ком другом Полина не знала больше, чем об этом парне… Еще тогда, в автобусе, сердце ее екнуло, а ведь сердце не может обмануть?
И пусть предложение прозвучало в запале, Николая можно понять — чего только люди не совершают в моменты, когда психика находится на грани. И даже если он
