проглядывало сквозь серую завесу на небе, и только одинокий фонарь на маяке маячил круглым огоньком в мутноватой дымке.
— Что будем делать с кораблем? — спросил Моррис, как только они втроем зашли в каюту. — Сожжём?
— Надо бы, да нельзя, — Киан потер пальцами лоб. — Шартехцы в нашу историю не поверят, а если скажем, что их корабль сожгли — подумают, что мы улики скрываем. Притащить бы его с собой в Кейл, но сейчас не до того. Оставим тут. Если нашим восточным товарищам повезет, то они сами его найдут.
— Если будет чего искать, — вставил Шоллок.
— А это уже не наша проблема. Пусть его хоть эти шайи’тханы забирают.
Моррис вздрогнул.
— Кто?
— Хотел бы я знать. Тот полудохлый старик сказал, что на них напали шайи’тханы.
Киану показалось, что лейтенант помрачнел, как только услышал шартехское словечко. Это еще что такое?
— Джей, ты знаешь, кто это, да?
— Знаю, — ответил Моррис неохотно. — Я много плескался на побережье у Кейла, бывал и в Шартехе, в прибрежных городках, в Кхеррос заходил. И про шайи’тханов слышал. Это... В общем, у них легенда такая есть. Что их местный злой бог — уж не помню, как его там — наплодил всяких тварей, а себе подобных поселил в воде. Ну и... Шайи’тханы — это водные дэвы. Если по-нашему.
— Ну и что, — ухмыльнулся Шоллок. — Они ж суеверные до жути. Вон их как порезали лихо, вот старик и обозвал бандитов дэвами. Ничего нам это не дает.
— Не скажи, — не согласился Моррис. — Суеверные — это да. Но про шайи’тханов у них не принято в море говорить. Это вроде табу. Иначе привлечешь их к себе и все, конец. Даже при смерти их имя не называют, а то твою душу заберут.
— Красота-а-а! — язвительно протянул Киан. — И что нам думать? Что их укокошили чудовища из воды?
— Я не знаю. Но мне дико хочется убраться отсюда побыстрее, пока с нами еще чего-нибудь не стряслось.
Киан повернулся к капралу.
— Ганс, твое мнение?
— Мое мнение в том, что Кейл нас давно заждался. Но решать вам.
— Хорошо. Джей, готовь фрегат к отплытию. Остановимся у маяка, Джонс его заправит и рванем домой. Такие вопросы лучше решать в спокойной обстановке.
Воодушевившись, офицеры отдали честь и вышли из каюты. Киан же уселся за стол и нашел в ворохе бумаг карту побережья. Палец заскользил по мятой бумаге.
Так. Вот Кейл, вот остров Флэнан с маяком. Если плыть дальше на восток — упрешься в Шартех, но случится это лишь через несколько суток. Севернее Кейла из участков суши только Пропащие земли. Так куда могли забрать шартехцев эти шайи’тханы? Допустим, сейчас они везут их на корабле. Но до Шартеха слишком далеко: набирать пленников близ Ал’Терры, чтобы плыть с ними через все море Тэнга как-то недальновидно, если не сказать — глупо. Но у Кейла останавливаться тоже негде — там курсируют княжеские корабли, там опасно. Да и куда в Ал’Терре девать людей? В рабство не продашь, тут вам не Таргон. В Шартехе рабство отменили почти два века назад, но Киан знал, что незаконная торговля людьми этой стране не чужда. Но опять же...
Княжич отодвинул карту, взъерошил себе волосы. Все события последних дней напоминали бредовый сон. Вроде тех, которые мучают тебя в лихорадку. Слишком много вопросов, и так мало ответов.
Шайи’тханы, водные дэвы. Не они ли сновали у складов в порту Кейла? Но странно — там припасы воровали, а на маяке и на шхуне шартехцев все наоборот разнесли и забрали только экипаж. А еще эта слизь... В порту он ее не встречал, но вот на маяке и на корабле она была. Как будто гнилые водоросли, застывшие уродливым и пахучим студнем. Откуда бандиты ее притащили?
Мысль о том, что водные дэвы на самом деле вовсе не люди, отчаянно билась в черепе, но Киан отгонял ее всеми силами. Ну не может такого быть! Не может! А Мильтон и Пропащие земли... Это просто совпадение. Но какое же хреновое совпадение, Шриал его побери!
Глотнув еще раз из потайной фляжки, дабы немножко прочистить мозги, Киан вышел на палубу — одному в каюте оставаться было невыносимо. Пожалуй, он впервые пожалел, что не слышит привычного гомона портового Кейла, а рядом не шныряют прилипчивые купцы. Да он бы и Варре сейчас был бы рад, как никому на свете!
Увидеть бы Эри и Курта... Как они там? Скучают ли по нему?
Рука сама коснулась нагрудного кармана мундира, где хранилось свежее письмо сестры.
Вспомнилось, как он клялся защищать ее всю жизнь — Эри тогда чего-то испугалась, и он ее утешал, но вот, что странно: он тогда и сам поверил в свои слова. Что никогда их не оставит и всегда поможет. Потом все забылось, конечно, но все равно почему-то казалось неправильным уезжать на другой конец континента и бросать брата с сестрой. Да, с ними отец, да, Бэрон всегда начеку и уж он-то точно не позволит случиться страшному. Но почему сердце все равно не на месте?
Тоскливо. Это слово стало у Киана любимым, когда он прибыл в Кейл.
Княжич устроился у фальшборта, там, где стоял еще накануне утром, когда «Вильям Первый» только направлялся к маяку. Туман не собирался уходить, а как будто наоборот сгущался, окутывая фрегат и пространство вокруг. Думалось — руку протяни, и схватишь вязкую плоть морока, окунешь пальцы в сырое и холодное. Или вот — корабль проплывет еще немного, и завязнет, не сможет больше сдвинуться с места.
Мимо ходил обеспокоенный Моррис, покрикивал на матросов. Испарина выступила у него на лбу, он расстегнул мундир, и теперь на его груди виднелась белая атласная рубашка, на которую с шеи свисала подвеска в виде террианской сферы. Шоллока и Тойрила не наблюдалось — оба, похоже, прохлаждались в кубрике.
Киан поглядел в сторону маяка. Огонек фонаря еще просматривался, но отчего-то хуже, чем когда они покинули мертвую шхуну. Наверное, рассудил княжич, это потому, что туман стал плотнее. Но это не беда — уж здесь верный Джей легко найдет дорогу.
Однако фонарь все никак не приближался. Больше того — чем пристальнее Киан вглядывался в еле подсвеченную маяком дымку, тем призрачней становилось сияющее пятно. В конце концов, он и
