этом доме ему не рады, но ведет себя непринужденно. Я бы так не смогла.
— Приходила Настасья, — поджала мама губы и презрительно стрельнула глазами в Макса. — Я эту бесстыжую в дом не хотела впускать, так она начала голосить на весь подъезд. Соседи вышли, слушали. И мы наслушались.
Черт.
— Мам, она с Давидом спала.
— Да поняла я, — выкрикнула мама в ответ. — Поняла, не дура! Но почему ты не осадила её? Столько лет общались. Уладила бы проблему, пусть бы Давид ей денег дал за молчание. Мне как людям в глаза смотреть теперь? Она пришла и непотребства выкрикивала: что вы чуть ли не втроем любились, что она ребенка ждет от твоего мужа, а ты гуляешь от Давида… боже мой! Что люди скажут?
Ну, Настя!
Знала же прекрасно что мама помешана на этом пресловутом «а что люди скажут», пошли бы эти люди к чертовой матери!
— Мам, с Давидом я развожусь…
— Нет! Ты что, с ума сошла? — ахнула мама. — Лиля, я удивляюсь тебе. Ну ошибся Давид. Жизнь — сложная штука. Но ты-то? Отомстить захотела с этим бандюганом? Ладно, это тоже понятно, но зачем в открытую? Мужчины изменяют, но сами измен не прощают. Давид не простит.
— Пусть не прощает. Я же сказала — развод.
— Какой развод? Вырастила дуру! Он муж твой, семья. Выбрала — так живи. А вы сами в луже искупались и на нас с отцом помои вылили! Лиля, головой подумай, как ты без Давида будешь? Что ты без него?
— Лиля, достаточно, — обнял меня Максим и сжал крепче, почувствовав как я трясусь от негодования и обиды. — Идем, тебе хватит того что ты услышала.
— Кто я без него? Человек. Женщина, мама! Женщина, которой надоело что об её чувства ноги вытирают. За Настю прости, хотя не я надоумила её приходить к тебе. Она назло мне это сделала. А люди… да плевать на людей! — выплюнула я. — Но тебе на меня наплевать, зато на соседей у которых в семьях тоже не всё гладко, тебе не наплевать почему-то. Ты же моя мама, так пожалей меня! Поддержи!
— Поддержать что? Что ты мужа не смогла удержать? Что связалась с этим… Лиля, ты сошла с ума, дочка! Я люблю тебя, но я не могу поддержать то что ты творишь. По нему ведь тюрьма плачет, — мама выговаривала всё это, будто Максима здесь нет. — Как был рванью, так ею и остался. А ты когда передачки в тюрьму станешь ему носить или битая ходить — пожалеешь что не приложила усилий и не спасла семью. Давид не идеален, да, но куда лучше чем…
— Хватит! — рявкнула я. — С меня хватит, мама. Я тебя люблю но… сейчас не очень, уж прости. Вижу, чувствуешь ты себя нормально. Папе привет, а нам пора.
— Спасибо за теплый прием, — Максим положил на кухонный стол букет цветов, который все же купил для мамы, мы вышли в коридор, под гробовое молчание мамы обулись, и вышли из подъезда.
И только в машине я не выдержала и расплакалась.
— Господи, как обидно! Почему она такая твердолобая? Почему?
— Всё хорошо, кнопка. Смирится рано или поздно что ты свою жизнь хочешь прожить, а не чужую.
Я уткнулась в плечо Макса и позволила себе эти несколько минут рыданий. А затем упрямо вытерла щеки и нос, схватилась за телефон и написала Насте:
«Привет, подруга. Пора бы нам встретиться и поговорить!»
Глава 53
Максим остановил машину перед гостиницей, и я покосилась в окно.
Пока вещи собирала с Давидом не встретилась, значит, муж тоже уехал, покинул квартиру, как и обещал.
Надеюсь, что он не здесь.
Где-нибудь в другом месте лечит уязвленное самолюбие и раны зализывает.
— Уверена? — Максим передал мне щенка. — Предложение пожить у меня пока ещё в силе.
— Пока ещё? — сощурилась. — А потом что?
— А потом не стану спрашивать согласия, ведь мы с тобой поженимся, — он пошутил, смотрит на меня и улыбается.
Но взгляд остался серьезным, словно этот вопрос для него давно решен.
— Марков, — прижала к себе щенка. — Сначала развод. И… — хотела сказать, что у нас ещё даже секса не было, но не смогла. От смущения щеки загорелись. Торопливо открыла дверь и выскочила из машины. — Ладно.
— Сумка, Лиля, — Максим усмехнулся и вышел следом за мной. Приблизился, повесил спортивную сумку мне на плечо. — Сама дотащишь?
— Да, нормально.
— Что сказать хотела?
— Может, мы с тобой по темпераменту не подходим, — запрокинула лицо к нему. — И в постели нам будет… ну, не понравится.
— Сама в это веришь? — он хмыкнул. Ладонями обнял мое лицо и притянул ближе, на прощание впился в губы.
После таких поцелуев память теряют.
И мысли в голове лишь о том, чтобы схватить за грудки этого мужчину и прямо в машине… оседлать.
Боже, у меня стресс, потому я так реагирую, — заверяю себя.
Иначе придется признать, что я озабочена, что ни на секунду не перестаю думать про Маркова.
Для таких чувств слишком рано.
Нельзя.
— Максим, ты меня съешь, — смущённо вырвалась. — Щенка чуть не задавил, — ласково потрепала пушистую мордочку, встретила доверчивый взгляд. — Ты путешественник, да? Скоро осядем в одной квартире.
— Уговори хозяйку, чтобы в моей, — наказал щенку Макс и ухмыльнулся. — Я поехал, меня на работе уже с собаками ищут.
Улыбнулась, провожая взглядом его фигуру — высокую и сильную, сексуальную до дрожи.
Вздохнула и поплелась к дверям гостиницы.
В номере бросила вещи, переоделась. Оставила Давушку дремать в кресле и набрала номер Насти.
Бывшая подруга либо внезапно оглохла, либо настолько боится встречи со мной, что решила меня игнорировать.
Но я упорная.
Нравится мой муж, хочет спать с ним — пожалуйста, я с дороги ушла. Но таскаться к моим родителям и нервы им портить — за это ей придется ответить.
И чем дольше она трубку не берет — там сильнее мое желание ещё раз разбить ей нос.
Такси перед ее дом остановилось, когда за окном уже стемнело. Выбралась на улицу и поежилась — прохладно.
Весна, но вечерами по-прежнему холодрыга словно зимой. А хочется уже тепла, внутри у меня все тает.
Вприпрыжку добралась до настиного подъезда и скользнула следом за влюбленной парочкой.
Поднялась на ее этаж.
Перед дверью остановилась, не решаясь нажать на звонок.
Если они там с Давидом сейчас? И я своим появлением выдерну любовничков из постели.
Всегда думала, что муж Настю терпеть не может.
Но ведь спал с ней.
Без разницы ему, что за женщина перед ним, если
