на удивление беспомощным.
— Я хотел!.. Думал… Но потом… — Саша беспомощно глядит на Митяя. — Он сказал, что тебя сюда приведут и нет смысла… рыпаться.
— Да, это я сказал, чтобы он не делал отсюда деру, — кивает Митяй. И я начинаю сомневаться в том, что мой брат старше этого парнишки. — Ты мне лучше вот что скажи, тебя и в самом деле отправляют наверх?
— А то ты не знаешь, — говорю я с еле скрываемым раздражением.
Но Митяй на мой тон не обижается, пропуская его мимо ушей. Наверное, уже привык, что я время от времени веду себя как… не самый приятный в общении человек.
— Я не могу знать всего. Кое-что от меня скрыто, вот и приходится задавать уточняющие вопросы.
И дальше Митяй рассказывает о том, что знает.
В лагере не хватает людей — эту новость мне говорил еще Семен, но то, насколько плачевны дела на самом деле, я узнаю именно от Митяя. Наш неудавшийся переворот, а после и Сашина попытка спасти меня, проделав брешь в защите лагеря, а после и я сам… Если начать разбираться во всем, что произошло за последнее время, то главный злодей этой истории — я.
Сколько людей распрощалось со своими жизнями, пока я пытался спасти свою?
— Если бы не это все, — говорит Митяй, пытаясь описать масштаб произошедшего взмахом своих рук, — то нам бы еще долго не пришлось подниматься. Но городу нужны люди, а лагерю и Князю подсобные рабочие.
— Подсобные рабочие? — Смотрю на Сашу, тот на меня. — Что это значит?
Но Митяй лишь качает головой и поджимает губы, мол, больше ничего я вам не скажу. Ну и ладно. Во всяком случае, сейчас меня меньше всего волнует, по какой именно причине время от времени Семен и Дмитрий выбираются наверх для своих тайных делишек. Куда больше меня интересует сам поезд.
— Они, в самом деле, позволят мне отправиться с ними?
— Так Князь захотел. Семен и Дмитрий тебя брать бы с собой не стали, но… как-то Князь смог повлиять на их решение.
— Разве Семен и Дмитрий не главнее?
Митяй жмется, но молчит.
— Брось, выкладывай как есть, — говорю я. — Князь, по сути, здесь ничего не решает, так? Всего лишь подсадное лицо, которое показывают народу.
— Это не совсем так, — отвечает Митяй. И чешет свой рыжий лохматый затылок. — А-а!.. Да перестань же меня об этом спрашивать!.. Не могу я тебе ничего рассказывать. Это против правил!..
— Это против правил, — повторяю я за ним. — Плевать я хотел на твои правила. Не я их придумал, не мне их исполнять. Я хочу уже просто разобраться во всем, что здесь происходит. Потому что чем больше я задаю вопросов и получаю на них ответов, тем гуще становится каша в моей голове. Такое чувство, что каждый врет и думает, что его ложь самая гениальная из всех, а на деле… на деле никто ничего не знает. Взять хотя бы тебя!..
— Меня? — Митяй не ожидал подобного, и с испуга подпрыгивает на кровати. Пружины под ним скрипят, издав звук умирающих в стоках крыс. — А я то что?.. Я тебе всегда помогал!
— Помогал… да, помогал. Но мне о выходе ты ни слова не сказал, зато Нину к нему вывел.
Ее имя — словно триггер для Митяя. Он мгновенно меняется в лице.
— Нина то, Нина се, — бухтит Митяй. — Надоел ты мне со своей Ниной. Чего ты на меня из-за нее так взъелся?
— Взъелся?..
— Да!.. Взъелся!.. — На этот раз в голосе Митяя слышна обида. — Чем Нина тебе так приглянулась? В ней же вообще ничего интересного нет!
Говорить о Нине я не хочу. Тем более с Митяем. Тем более при Саше.
— Нет, ты не вздыхай так, — говорит он мне, когда я издаю вздох раздражения. — Ответь мне. Пока Нина не появилась, все же было нормально. Я тебе помогал, как мог, ты делал все, что мог, лишь бы Князь тебя не нашел. Был осторожным. А потом… эта Нина.
Митяй встает с кровати, а Саша предусмотрительно отходит от него на несколько шагов в сторону.
— Тебя как подменили, стоило только с ней встретиться. Даже сам в лагерь вернулся, хотя зарекся к нему не приближаться!
— Я вернулся из-за брата, — успеваю вставить я.
Но Митяй, взглянув на Сашу, лишь отмахивается.
— Да помню я, как вы ворковали наедине друг с другом. Рыцарем себя возомнил, а ее — девой в беде?
Качаю головой.
— Это бессмысленный разговор.
Митяй Нину ненавидит и даже этого не скрывает. Но что она ему сделала?
— Вот и не говори со мной о ней. — Митяй засовывает руку в карман и что-то вытаскивает из него, держа ладонь сжатой в кулак. — Я вообще-то не ссориться с тобой сюда пришел. А кое-что отдать.
— Что это?
Митяй молчит, размышляя, стоит ли показывать мне то, что собирался, но, в конце концов, принесенную с собой вещицу мне отдает. Это оказывается странная металлическая коробочка размером в два спичечных коробка. На ней имеется «колесико», как на магнитофонах, а еще кнопка и дырки. Из них, наверное, должен идти звук.
Это приемник какой-то? А где антенна?
— И?..
Смотрю на Митяя, он на меня.
— Если тебе завтра такой дадут — то хорошо. Если не дадут… то плохо.
Замечательно.
Но давать какие-либо объяснения Митяй не собирается.
— Не хочу сглазить, но можешь считать это оберегом, — добавляет он, будто почувствовав, что хоть что-то, но нужно сказать. — Если что — жми на кнопку.
«Если что…»
В любой непонятной ситуации жми на кнопку.
Ладно, оберег так оберег, по ходу разберусь, от чего он оберегает. Убираю его в свой карман, надеясь, что завтра вечером никто не станет меня досматривать на наличие чего-либо запрещенного.
Ненадолго в комнате становится тихо, и эта тишина начинает удручать. Митяй злобно пыхтит, Саша старается слиться со скудным интерьером, чтобы никто не вспомнил об его здесь присутствии.
— Хорошо, — произношу я, придумав, о чем еще можно поговорить. — У меня есть один вопрос.
Митяй дуется, зло смотрит на меня, но молчит.
— Все это время я считал, что подстрекателей двое — это Дмитрий и Семен. Но сегодня Семен сказал мне, что подстрекателей всегда трое. Это так?
Услышав мой вопрос, Митяй меняется в лице. В его глазах проскальзывает испуг, и он невольно ссутулится, прижимая голову к плечам.
— Это так? — спрашиваю я еще раз.
И явно нехотя, но Митяй кивает.
— Подстрекателей всегда трое, — произносит он будто в подтверждение своему кивку. — Всегда.
Значит, Семен не обманул. Хотя я,
