неловкую паузу, Мира выхватила одеяние и мыльные принадлежности их рук Иошихиро:
— Спасибо, дальше я сама.
— Жаль, я уже думал составить компанию, — абсолютно равнодушным тоном произнес Иошихиро и сел на стоящий у входа камень.
Мира, привыкшая, что ей никогда не отвечали в той же манере, какой общалась она, неловко покраснела и резко развернувшись пошла к источникам.
— Я подожду тебя здесь, давай только недолго пожалуйста, задержишься и мне придется проверить не утонула ли ты, — Иошихиро ехидно улыбнулся и вальяжно разлёгся на камне, закинув руки за голову.
Горячие источники оказались спасительным ключом, погружаясь в воду, она чувствовала себя все более легкой, словно старая жизнь и мысли остались где-то там, в императорском дворце. Здесь она не ощущала той печали и боли, здесь ей пока было хорошо, она наконец смогла расслабиться.
Вероятно, прошло несколько часов, прежде чем девушка вспомнила о Иошихиро, она поторопилась, переоделась в новые синие одежды и аккуратно расправила влажные волосы.
Выйдя с источников, она была удивлена, Иошихиро не ушел, правда спал сидя уже на земле и опиравшись спиной на камень. Мира аккуратно, как ей показалось, ткнула его коленом в плече:
— Ты же обещал прийти, я ждала, но видимо все это пустые слова, — еще более язвительно чем обычно произнесла она.
— Научись сначала различать меня с братом, а потом уже будем обмениваться любезностями, — еле открыв глаза сказал Иошихиро, продолжая сидеть.
— Ты идешь или нет, я не люблю, когда меня задерживают, — тон Миры сменился и резко стал командным, — она направилась ко дворцу, недовольно взмахнув мокрыми волосами.
Всю дорогу они шли молча, Мира разглядывала каждый дом, который проходили, Иошихиро же просто боролся со сном, они поднялись на второй этаж и Мира хотела попрощаться, как вдруг ее голодный живот издал пронзительный крик о помощи, а щеки от неловкости стали предельно красными, она развернулась в сторону своей комнаты и уже собиралась уходить:
— Ты ведь проспала весь день, действительно, может перекусим? — неожиданно ласково спросил Иошихиро.
— До рассвета всего несколько часов, разве…
— Да все хорошо, сейчас выясним, что есть на кухне.
Они спустились на первый этаж и Иошихиро направился прямо по коридору, постучал в одну из дверей, через несколько минут та открылась и Мира видела, как парень, смущаясь, потирает затылок и улыбается.
Дверь закрылась, но через буквально минуту из комнаты вышла девушка, на вид того же возраста, что и братья, но ее наряд, более светлых оттенков и с отсутствующими гарпиями говорил об ее статусе прислуги. Девушка не была страшненькой, но и не была красивой, просто обычная, среднего роста, темные волосы, ничего за что Мира могла зацепить взгляд:
— Рада приветствовать вас, — произнесла та, кланяясь, — меня зовут Шизуха, я…
— Рада приветствовать, — поклонилась Мира, перебив при этом девушку и всем видом выражая равнодушие.
Шизу робко опустила глаза и жестом позвала Миру и Иошихиро за собой, они уселись за один из столиков в обеденном зале и уже через пару минут прислуга принесла им большую порцию горячих пельмешек и три блюдца.
— Спасибо, — мягко улыбнулся девушке Иошихиро.
Мира только занесла палочки над миской, как увидела, что Шизуха также палочками накладывает себе, приступ нервной тошноты подкатил к ее горлу, она не намерена была есть с одной тарелки со слугой, даже умирая от голодной смерти.
Иошихиро заметил недовольный взгляд госпожи, направленный на палочки девушки и напряженно замер, меньше всего он хотел сейчас слушать ее недовольство.
Мира демонстративно положила приборы и встала, где-то глубоко в душе, она понимала насколько мерзким было ее поведение в отношении некоторых людей, но и менять себя она не собиралась. Бросив недовольный взгляд в сторону старшего, она развернулась и направилась к лестнице, но замерла, услышав:
— Сейчас же остановись и нормально поешь, — не поднимаясь с места, но с тяжелым взглядом и строгим голосом произнес Иошихиро.
Шизуха же хотела бы встать извиниться и уйти, но молодой человек прижал ее ладонь к столу.
— Если тебе в радость есть с одной тарелки со слугой, это твои проблемы, — не оборачиваясь произнесла Мира.
К горлу Шизухи подступил ком, а глаза предательски налились слезами.
— Прекрати плакать, — спокойно сказал Иошихиро, — а ты, — обращаясь к Мире, — прекрати вести себя так.
Мира пару секунд простояла не шевелясь, а потом язвительная улыбка поползла по ее лицу, она хотела бы промолчать, но пожар в ее груди уже разгорелся, девушка развернулась и бросив яростный взгляд на Иошихиро.
— Вот же, — вскрикнул чуть не полетевший со ступенек и еще не проснувшийся Акио, он лениво протер глаза и уставился на напряженную картину, — а, что у вас здесь происходит?
— Дружеский ужин, — недовольно ответил Иошихиро.
— Настолько дружеский, что даже меня своим криком разбудили, — зевнув сказал Акио и проходя мимо Миры абсолютно бесцеремонно закинул ей руку на плече, — а ты чего стоишь, давайте тогда все вместе уже поедим.
Девушка и понять не успела, что произошло, но этот сонный тон и непредсказуемость затушили в ней гнев и она словно ведомая села обратно, не сводя взгляда с полного ненависти со старшего брата.
Мире пришлось побороть свою брезгливость и пельмешки оказались довольно вкусными, Шизуха робко сидела, боясь пошевелиться, но Иошихиро вновь и вновь накладывал ей порцию. Акио нес какую-то чушь, так они просидели час, а после уже почти у рассвета разошлись спать.
Следующие несколько дней Мира провела в сопровождении Луны, ей пошили одеяние по ее меркам, и все не переставали удивляться, как же сильно девушке шел цвет, словно все было подобрано под нее.
Луна познакомила Миру с учителем по танцам, для начала занятий, провела в библиотеку и просто показывала местность, первое время Мира чувствовала себя неуверенно, словно опасаясь подобного отношения, но аккуратно Луна все же смогла смягчить девушку своей заботой.
Луна видела в ней мать, с которой их связывала теплая дружба, а также женщина прекрасно знала характер Макото и могла догадываться, что пришлось пережить девочке, поэтому терпеливо ждала, когда колючая роза, все же распустит бутон, затмив все шипы.
С братьями же Мира предпочитала не пересекаться, старшие почти всегда были заняты в делах отца, а вот младший оказался вовсе не такой, каким знала его Мира. Макото был нелюдим, более того, он боялся людей вплоть до нервной тряски. Почти все время он предпочитал проводить в одиночестве в библиотеке, или занимаясь живописью. В один день он мог радостно приветствовать Миру, но в другой жалобно прятать при ней взгляд, стараясь забиться в угол. Девушка не понимала поведения мальчика, а спросить у
