– Значит, он борется до последнего. Каким бы ублюдком ни был этот мужик, его старания похвальны. Если и отправляться в могилу, то нужно пытаться прихватить с собой врага, если и это не получается, надо максимально испортить ему жизнь. Вот только я сильно сомневаюсь, что Прусс будет страдать, если его дочь поймают и упекут за решетку.
– А мне кажется, Михалыч смягчился по отношению к тебе.
– Брось, Жень. Если ты про момент, когда я назвала его папой, то это было спонтанно, необдуманно и неискренне.
– Разве? – Я ухмыляюсь, и Кристина отвечает мне наигранной ухмылкой. – Готово. Тебе все равно нужен врач – кости сломаны.
– Я не могу так рисковать. Если Сан Саныч пришел в себя, то он уже может давать показания. Скорее всего уже дает. Сейчас он расскажет, что нанял Кристину Ольхову для незаконной слежки за его сыном и она согласилась. Возможно, пришьет мне отравление Глеба. С вас не слезут, потому что окажется, что вы соврали, не сказав о моем участии в операции.
– Мы будем бить на то, что Александр лжет, что мы не знаем никакую Кристину Ольхову.
– Значит, он раздобудет доказательства моей причастности.
– Черт, как же все сложно! Почему это дело не могло быть хоть немного проще?
– В любом случае спасибо тебе за все, Женя.
– Не надо говорить с подтекстом прощания, я тебя умоляю. Мы что-нибудь придумаем.
– Я знаю, что мы точно можем сделать. Избавиться от «Вольво»!
– Мысль отличная. И почисть свой телефон на предмет телефонных разговоров и переписок с Василевским как с заказчиком.
– Уже сделала. Пойдем топить тачку, знаю подходящий водоем для этого.
Я сажусь за руль «Вольво», а Кристина едет впереди на «Мазде», чтобы мы имели возможность вернуться обратно. Мы едем в сторону водохранилища, которое еще называют отстойником. Там официально нельзя купаться, но некоторых это не останавливает. Будем надеяться, в девять часов утра там никого не будет.
К счастью, так и оказывается. Я останавливаю машину на тропинке, ведущей прямиком к резкому спуску в воду, выхожу из «Вольво» и снимаю его с ручника.
Кристина уже стоит рядом с «Маздой», наблюдая за тем, как ее секретное авто для слежки за Глебом уходит под воду.
– Обратно за рулем еду я. Ты все-таки выпила.
– Какая правильная Евгения Охотникова. Хорошо, поведешь. Ты тоже почисть телефон, Глеб, Олег и мой батя пусть сделают так же. Возможно, это последняя наша встреча. Когда приедем ко мне, я соберу вещи и уеду из города.
– Предусмотрительно, – на этих словах я сажусь за руль, и мы едем к Кристине.
Вот мы снова у нее дома, она собирает небольшой рюкзак, в котором находится место всему, что необходимо человеку в бегах. Скрываться от властей с чемоданом, набитым вещами, – идея не лучшая, свою «Мазду» Кристина, разумеется, тоже оставит, потому что по ней ее легко вычислят.
Мы выходим, Кристина замыкает дом, потом калитку. Вдвоем мы пересекаем лесополосу и оказываемся на автостраде. Налево – в город, направо – за пределы Тарасова. Именно туда намерена отправиться дочь Прусса. Я хочу обнять ее, но меня прерывает звонок Глеба.
– Алло, привет, Глеб. Как ты, выспался?
– Женя, алло, где ты? – голос моего нанимателя кажется встревоженным. – Где ты сейчас находишься?
– Тише, тише, я сейчас с Кристиной, ей нужно скрыться. Твой отец, он ни в какую не согласился…
– Беги вместе с Кристиной. Слышишь? Тебе нужно бежать.
– Что?!? Что ты такое говоришь? – Я ставлю разговор на громкую связь, чтобы Крис также слышала его суть. – Зачем мне бежать?
– Мой отец умер. Точнее, его задушили подушкой. Менты, его охраняющие, куда-то отошли, но это неважно. Мне позвонили и сказали, что он мертв, и у них есть все основания полагать, что его убила ты. Женя, тебе нужно бежать.
Наши с Кристиной глаза округляются. Значит, сразу после моего отъезда кто-то вошел в палату Василевского и задушил его. Но почему я? Черт возьми, камеры наблюдения. Наверняка, когда капитан Синицын вернулся и узнал об убийстве, он запросил видео с камер. Его отлучившихся сотрудников скорее всего ждет увольнение. Но гораздо важнее, что ждет меня. На записи с камер я тайком проникаю в палату Александра Василевского, а потом, оглядываясь, покидаю ее. Выглядит очень подозрительно. Но в кадр должны попасть и другие посетители палаты. Его ведь задушил кто-то, и это точно не я!
Переведя дух, я отвечаю Глебу:
– Значит, о Кристине никто не узнает.
– Женя, ты вообще меня слушала? – в изумлении спрашивает Глеб.
– Да, четко и ясно. И вот мой ответ: я не буду бежать, подтверждая их подозрения. Я еду в полицию.
Глава 9
– Значит, вы не отрицаете того факта, что вернулись в больницу, хотя я сказал вам ехать домой и четко видел, что вы уходили? – Капитан Синицын пытается выяснить, что произошло.
Он не слишком напирает, потому что ему самому интересно, кто убил Александра Василевского.
– Не отрицаю. Я вернулась в больницу, потому что у меня было неотложное дело.
– И какое неотложное дело вынудило вас следить за палатой Василевского, поймать момент, когда мои люди отлучатся…
– Отлучатся?! Товарищ капитан, они халатно покинули свой пост.
– Прошу меня не перебивать, Евгения Максимовна. Мои люди свое наказание получат. Что вынудило вас тайком проникнуть в палату, куда я приказал никого не впускать? Какое такое неотложное дело?
– Вы вряд ли поймете.
– А вы попытайтесь доходчиво объяснить.
– Понимаете ли, товарищ капитан, у людей моей профессии есть кодекс. Я выполнила свою работу – защитила Глеба Василевского от смерти. Мне нужно было донести это до Александра. Я должна была первая сказать ему, что все кончено, чтобы в своих показаниях вам он не наговорил лжи, – не лучшая из моих баек, но отлично искажает правду. У меня все же нет доказательств того, что это не я задушила Сан Саныча прямо в больничной койке.
– Кодекс, говорите? Этот кодекс велит вам убивать?
– Нет, не
