он еще челюстями туда-сюда, как корова.
Вообще, когда человек эту самую жвачку терзает, лицо его становится бессмысленным, тупым. Соответствует процессу. Есть, конечно, красавчики: хоть жуй, хоть плюй в общественном месте, им за смазливую мордашку все спишут. А таким, как Листван, если и брать в рот резинку, то лишь дома при загашенном электричестве, чтобы люди не шарахались.
Такому пижону что надо? Выделиться он хочет среди других, себя показать, над окружающими возвыситься. А выделиться ему нечем и показывать нечего, кроме протертых заграничных штанов с бахромой, с заплатана и красным сердцем на колене. Оригинально, конечно, только не очень. Это ведь каждый может. А дай такому пижону почувствовать себя выше дружков-приятелей, он землю грызть станет.
Охомутал Расстрига этого Листвана без всяких трудов. Подсказывал свои мысли, подталкивал в нужном направлении. Листван считал себя руководителем, решения принимал. Главарь — куда тебе! Вот и пусть радуется хмырь пустой — с главаря главный спрос. А Расстрига что? Ему предложили по пьянке, он и пошел, не зная куда. Сказали мешок нести — ну и понес… Про водосток Расстрига узнал стороной, а повернул разговор таким образом, что Листван сам вспомнил, как работал на стоке, сам и люк показал за дорогой, в распадке. Он и контейнеры своими руками вскрывал, и денег брал себе больше, как положено главарю, организатору. И не догадывался самоуверенный хмырь, что зонтики, по дешевке сбытые перекупщику, тот доплатил потом Расстриге по пятерке за штуку. Комиссионные.
С Листваном полный ажур. А с Дорой было труднее. Засек ее Расстрига еще в городе, когда возвратилась из рейса рыбацкая флотилия. Моряки гуляли в ресторанах и кафе, отмечали встречу с землей. Расстрига обретался при них, перехватывал по мелочам. И Дору тогда приметил. За вечер успела она, расторопная, в двух компаниях побывать, от двух морячков попользовалась.
Здесь, в новом порту, Расстриге требовался еще один человек.
Логика простая. Двое курочат контейнер, перетаскивают груз на причал, третий принимает в трубе. Хорошо бы женщина. Для маскировки, для того, чтобы товар укрыть. Опытная нужна и с изъянцем, с зарубкой, чтобы было за что зацепить. А где возьмешь токую на молодежной стройке?
Расстрига обрадовался, когда узнал в одной из отделочниц, работавших на жилом доме, Дору. Дождался, пока вышла после смены, поплелся рядом. Трепанулся о том о сем и почувствовал: девка — тертый калач. Сказал напрямик:
— Скучно живешь, красуля. Шерстяные чулки вяжешь семь метров длиной, через каждый метр пятка. Не загустеешь.
— А как загустеть-то?
— С нами поцокайся.
— Далеко ли зовешь?
— На базар семечками торговать.
— Навар какой?
— Что потопаешь, то и полопаешь. Загустеем — значит, все вместе.
Знал Расстрига, что женщину одними разговорами да посулами не закрепить. Убедил Дору отметить знакомство. Усидели бутылку на лесной поляне, потом пошли к нему в старый барак, брошенный геодезистами. Там Дора и осталась с ним на ночь, туда приходила еще и еще, пока не начала остывать.
Дора, в отличие от Листвана, сразу поняла, что Расстрига не простачок. И даже подыгрывала ему, показывая, что считает Листвана их верховодом. А тот и таял от удовольствия. Однако с Дорой были особые хлопоты, и чем дальше, тем больше. Надо же ей было углядеть пограничного сержанта, да еще и втюриться не на шутку! Начнет миловаться с этим парнем — мало ли что вгорячах с языка сорвется! Деваха от своих чувств запросто голову потерять может. Поэтому Расстрига решил при первой возможности брать товар покрупней и навсегда уматывать с новостройки.
А миленка Доры они все же использовали. Подослали ее к сержанту вечером, едва пополз туман. Чтобы узнала, когда наряд на причале сменяется. Деваху упрашивать не пришлось, сама стремилась к смуглявому. На всякий случай Расстрига предупредил, чтобы языком молола поменьше, а больше слушала… Всерьез предупредил.
Выяснила Дора: миленок ее сменяется в два часа. Сразу после двух и начали — самое надежное время.
Удалось взять девять магнитофонов. Десятую коробку Листван выронил, услышав чьи-то шаги и кашель.
Да, охранять контейнеры стали не так, как до первой вылазки. Пора рвать когти. Девять «магов» — это верняком пять косых у барыги. Теперь только вылезти из этой трубы, а там — ищи-свищи! Никто, даже Дора, не знает, откуда Расстрига, какая у него фамилия…
Дора все-таки молодец, с ней можно иметь дело. Свернулась и дремлет, как кошка. Устала со своим миленком. А балбес Листван поскуливает, будто шелудивый щенок. И зябко ему, и курить хочется, и сидеть надоело. Открывай, мол, люк, какого черта время тянуть?! Даже цыкнул на него Расстрига:
— Заткнись, начальник! Небо в клеточку видеть хочешь?
Самого простого не понимает, балбес: теперь их наверняка ищут. Пограничники и милиция шуруют в порту в вокруг порта, машин понагнали, собаку приволокли. Вылез, наткнулся — и точка. Да что там пограничники! Встретишь кого на дороге, на тропинке или в поселке — и сразу подозрение. Откуда среди ночи, да еще с багажом?! А днем сотни людей ходят туда-сюда, и они имеют полное право ходить где хотят и когда хотят.
Дважды отсиделись в трубе под люком, переждали переполох. И теперь нечего рыпаться.
Но это Листван только вначале скулил. Потом полез в темноте к Доре — согреваться. Та отпихнула его. Листван выругался, долго бурчал что-то себе под нос. Наконец умолк. И вовремя. Обостренный слух Расстриги уловил далекий непонятный шум. Будто едва ощутимо загудело в трубе и что- то потрескивало. Затихло. Потом опять, посильнее. Неужели там, в порту, сообразили насчет трубы?
Горячая волна страха охватила Расстригу. Стало вдруг так жарко, что он рванул ворот брезентовой куртки.
Может, шторм разыгрался и вода бьет в трубу, захлестывает? Однако какой шторм без ветра! Нет, это люди… Но какого дьявола он скис? Трубу нашли — еще не значит, что поймали! Сейчас не спешить, не дергаться, действовать быстро и наверняка.
Он не только слушал, но и неотрывно глядел в черноту, почти не мигая, и успел уловить мгновенную вспышку света. Даже не вспышку — далекий отблеск. И все понял.
— Листван, нас засекли, — шепотом сказал он. — Спокойно, вылезаем. Ты первый. Бери две упаковки. Кастет при тебе?
— В кармане.
— Достань на всякий случай. И двигай. За тобой Дора. Тоже две упаковки. Я остальные. Давай! Только спокойно! — еще раз предупредил Расстрига.
Листван вздрагивающими пальцами нащупал металлическую крышку люка, приподнял, не заметив тяжести, беззвучно отодвинул в сторону. То ли от волнения, то ли от свежего воздуха закружилась голова. Замер на несколько секунд и сразу почувствовал толчок —
