до сих пор жив?
Мават только отмахнулся:
– Наверняка изобрел какой-нибудь хитрый способ обойти запрет. Зизуми… Если Гибал преуспел, то лишь с ее благословения. – Его голос дрогнул.
– Господин, хочешь ли ты сказать… Какова здесь роль Безмолвного бога? Если лес позволил Матери Зизуми возвести Гибала на скамью… Или повелел ей…
Мават презрительно фыркнул:
– За сотню лет лес не предпринял ровным счетом ничего! Только не прикидывайся удивленным. Назови хоть одну его заслугу. Молчишь? То-то!
– Но как же… – силился возразить ты.
Мават жестом пресек твой лепет:
– Если Безмолвный бог жив, то находится на последнем издыхании. Не лес содействует Гибалу. А ксуланцы. – Он коснулся обвитого змеиной кожей амулета у себя на груди. – Дядя намерен заменить Ворона кем-то из ксулахских богов. Он получит все привилегии Глашатая, однако час расплаты за титул никогда не пробьет, ну а ксуланцы обретут возможность пересекать пролив, когда им заблагорассудится.
У Мавата вырвался злорадный смешок.
– Какой же он дурак, если надеется сохранить независимость после такой сделки!
– Не потому ли он отказывается выполнять свою часть уговора? – встрепенулся ты. – Выгоду приобрел, а ксуланцев оставил с носом.
– Тогда он вдвойне дурак, если рассчитывает, что такие фокусы сойдут ему с рук. Нет, мы обязаны ему помешать! – воскликнул Мават. – Хочет воспрепятствовать исполнению священного долга? Мы добьемся, чтобы его исполнили. Желательно сам Гибал. Он уповает на валун, который… каким-то образом потворствует ему? Тогда остановим валун. Вопрос – как?
Он поднялся.
– Отведи меня в комнату, где вращаются колеса.
– Господин, постой, – взмолился ты. – Не руби с плеча. Спроси хотя бы Ворона.
– Я же тебе объяснял… – проворчал Мават и вдруг осекся, растянув губы в мрачной ухмылке. – Хотя погоди.
Он выудил из кармана черный мешочек, расшитый золотом.
– Давай спросим. – Он ослабил шнуровку на горловине и перебрался на площадку у двери. – Покровитель Вастаи! К своему величайшему стыду, мой отец нарушил священные обязательства, а дядя задумал изничтожить тебя. Повелевай мною, скажи, чем тебе помочь.
Мават наклонил мешочек и аккуратно встряхнул. С полдесятка сакралов легли ровным рядом у его ног.
– Останови колеса, – прочел он.
Волосы у тебя на затылке встали дыбом.
– Мават, точно ли ты беседуешь с Вороном?
– С кем же еще? Покровитель Вастаи, что за валун вращается в соседней зале?
Богоизреченный предмет, захваченный в граде Вускции после войны.
– Господин, камень говорил со мною!
– Ты говорил с Эоло? – спросил Мават.
С Эоло говорил я, покровитель Вастаи, питающий Ираден. Иных богов в башне нет. Помоги мне. Останови колеса.
– Господин, сакрала с моим именем не существует, – возразил ты.
– Нет, но одни сакралы означают слова, а другие – звуки и их сочетания. – Мават внезапно нахмурился. – Чем нам остановить колеса?
Шеренга сакралов, подскочив, образовала фигуру.
– Молот, – догадался Мават. – Я знаю, где раздобыть увесистый инструмент. Прямо в башне. Скоро вернусь.
Оставив тебя дожидаться на лестнице, Мават пересек площадку и взбежал по ступеням. Ты сидел, уставившись в пространство, потом, очевидно, принял какое-то решение, встал, выхватил нож и двинулся к пленнику. Опустился перед ним на колени, намереваясь разрезать путы, и замер, ибо тот был уже мертв.
Кожа у тебя покрылась мурашками – то ли от холода, то ли от страха. Чуть погодя ты выпрямился, возвратился обратно и, опустившись на желтый известняк, уперся взглядом в сакралы, оставленные Маватом.
– Ты говорил со мной!
Два сакрала перескочили к тебе вплотную и легли инкрустированной стороною вверх. Ты испуганно сжался и возразил:
– Я не толкователь.
Сакралы перевернулись. Ты озадаченно нахмурился.
– Первый расклад означает «да»?
Да.
– А второй – «нет»?
Да.
– Почему мы не погибли, спустившись в подклет? Глашатай ведь единственный, кому дозволено бывать здесь?
Да.
– Выходит, мы живы лишь твоей милостью? Ты уберег нас, меня и Мавата?
Да.
– А Гибал? Кто хранит его? И хранит ли?
Сакралы легли разными сторонами вверх.
– Как сие понимать? Слишком сложный вопрос?
Да.
– Отец моего господина мертв, – с содроганием произнес ты.
Да.
– Ты это сделал?
Да.
– Разве господин не говорил, что Глашатай способен умереть лишь через самозаклание?
Да.
– Но как же тогда… Постой! Выходит, это правда? Нарушив обязательства, он перестал быть Глашатаем?
Сложный вопрос.
– Ты Ворон?
Сложный вопрос.
– Ты Ворон? Да или нет! Чего тут сложного?
Сакралы посыпались из мешочка и длинными рядами легли на ступеньку.
– Я не толкователь, – повторил ты. – Почему бы тебе не заговорить со мною, как в прошлый раз?
Сложный вопрос.
– Гибал не врет, Ворон действительно умирает?
Нет.
– Остановка механизма поможет Ворону?
Сложный вопрос.
– Я справедливо не доверяю тебе?
Да.
– В башне есть боги, помимо тебя?
Нет.
Ты нахмурился, сосредоточенно размышляя, и вдруг выпалил:
– Ты камень?
– Какой камень? О чем ты? – донеслось с лестницы.
Мават пересек затопленную площадку и, хлюпая сапогами, поднялся по ступеням с огромным молотом в руках. Поравнявшись с тобою, бросил взгляд на ровные ряды сакралов:
– С каких пор ты овладел искусством толкования?
– Ни с каких, господин. Можешь прочесть?
– Меня самого занимает этот вопрос. Что есть имя? Откуда берутся имена? Допускаешь ли ты, что Ворон из Ирадена в других именах означает совсем иное и это иное не соответствует моей природе? Допускаешь ли, что временами меня зовут Вороном из Ирадена, а временами – по-другому? Есть ли универсальное имя для всего сущего? Разве можно ответить на твой вопрос скупыми «да» или «нет»? – Мават на секунду лишился дара речи. – Эоло, ты учинил богу допрос?
Два сакрала подле тебя подпрыгнули и легли инкрустацией вверх.
Да.
– Это значит «да», – сообщил ты.
Мават покачал головой и, вскинув молот, приказал:
– Веди меня.
Поначалу Мават не знал, как подступиться к махине: исполинские колеса и валы, казалось, были способны выдержать любой натиск, огромный молот смотрелся на
