В «Саге об Инглингах» из «Круга Земного» Снорри Стурлусона говорится о том, что богиня Фрейя обучила асов специальной ворожбе (seiðr), которая способна раскрывать тайны будущего, нанося при этом вред окружающим[441]. В сагах магия – дело вполне обыденное, но слово seiðr встречается в текстах нечасто. Судя по этому и другим текстам, ворожбой владеют как мужчины, так и женщины, причем чаще всего те, которые находятся в положении изгоя, – бедняки, переселенцы, представители низших сословий и люди с сексуальными отклонениями. В отдельных случаях они пользуются ворожбой как раз для того, чтобы хоть как-то компенсировать свое в остальном бесправное (в контексте саг) положение[442].
Наиболее яркое и подробное описание ворожбы мы встречаем в «Саге об Эйрике Рыжем», где ее выполняет женщина по имени Торбьёрг, которую также называли «Малой вёльвой»[443]. Как сообщает рассказчик, у Торбьёрг «было в обычае ходить зимой по пирам». Как мы понимаем из текста, она очень стара, что является не только констатацией ее преклонного возраста, но и неким намеком на то, что языческие традиции уже отживают свой век. Гренландцы на протяжении долгого времени терпят разного рода лишения, которые в конце концов начинают подтачивать их дух. Один из землевладельцев по имени Торкель понимает, что его люди вот-вот отчаются, поэтому он приглашает к себе домой Торбьёрг. Женщину принимают с большим почтением: «ей было приготовлено почетное сиденье, и на него положена подушка, которая, как полагалось, была набита куриными перьями». На следующее утро после застолья и проведенной в доме ночи Торбьёрг просит, «чтобы ей помогли женщины, которые знают песню, необходимую для ворожбы». Поначалу добровольцев найти не удается, но, в конце концов, помочь в ворожбе соглашается Гудрид: она признается, что выучила нужные песни в детстве.
Как мы помним из третьей главы, Гудрид была набожной христианкой. Она не выказывает особого желания принимать участие в ритуале, но вскоре уступает требованию хозяина, который, в противном случае, может выгнать ее из дома. Гудрин поет настолько хорошо, что все собравшиеся поражены ее талантом. Ворожба проходит успешно: духи, с которыми общается Торбьёрг, сообщают ей хорошие вести, которые она прилюдно озвучивает. Люди воодушевлены, а вскоре улучшается и погода, положив конец затянувшемуся периоду невзгод. Кроме того, отдельные предсказания получили и некоторые персонажи. Гудрид прорицательница сообщает следующее: «Ты вступишь здесь, в Гренландии, в самый почетный брак, но он не будет долог, ибо все пути твои ведут в Исландию, и там от тебя произойдет большой и славный род, и над твоим потомством просияет яркий свет»[444]. Этот эпизод нужен рассказчику для того, чтобы подчеркнуть святость Гудрид, несмотря на ее участие в языческом ритуале, (сага была написана примерно 300 лет спустя после обращения в христианство). Как мы помним, в самом конце саги упоминается о том, что некоторые потомки Гудрид станут епископами. Этот сюжет сталкивает язычество и новую веру, но вместо того, чтобы противопоставлять, их друг другу, рассказчик подчеркивает некую преемственность. Торбьёрг изображается именно как добрая пророчица, а не ведьма или гадалка-обманщица: ее принимают как важную гостью. Но возраст двух героинь определенно играет здесь символическую роль. Молодая Гудрид олицетворяет собой будущее, а «Малая вёльва» – исчезающее прошлое.
Но мы также сталкиваемся и с менее приятными примерами применения магии. «Сага о Греттире» была написана довольно поздно, но при этом имеет много точек пересечения с более ранними источниками. В этой саге колдовство становится последним ударом для заглавного героя. Греттир – блестящий воин, от которого отворачивается удача после того как на него насылает проклятье злой дух пастуха Глама (см. главу 4). От Греттира отворачиваются друзья и родные, а вскоре и за его голову объявляется солидное вознаграждение. Возможностью разбогатеть и заодно поквитаться со своим давним противником надеется Торбьёрн «Крючок». Он пытается поймать Греттира, но тот скрывается от него на острове, со всех сторон окруженном крутыми скалами. Тогда Торбьёрн прибегает к помощи старухи-воспитательницы по имени Турид, о которой мы узнаем, что «в молодые годы, когда люди были язычниками, она была искусной колдуньей и ведуньей». Вместе они подплдывают к острову и старуха, увидав Греттира издалека, произносит следующие слова: «И я предрекаю тебе, что ты лишишься счастья, всякого успеха и удачи, заступы и разума, и чем дольше ты живешь, тем будет хуже». После этого она выполняет магический ритуал, вырезав руны на коряге, окропив их своею кровью. Затем она обходит корягу кругом против часовой стрелки, нашептывая над ней слова колдовского заклятья. Мы не знаем точно, какие слова она произносит, но рассказчик уверяет нас, что коряга была заговорена «Греттиру на погибель»[445].
Коряга плывет к острову, и когда Греттир пытается изрубить ее на дрова, его топор соскальзывает, оставляя рану в ноге. Заражение крови оказывается настолько серьезным, что Греттир почти лишен сил, поэтому когда Торбьёрн и его люди наконец-то пробираются через скалы к его хижине, им не составляет никакого труда убить его. Прежде чем испустить дух, Греттир произносит вису, напрямую обвиняя в своей гибели Турид:
«Ньёрдов дождя копий Я побеждал не однажды. Часто спасала сила От смерти меня верной. Заклинаньями ныне Скальда сломила колдунья, Дряхлой старухи советы Сильнее огня сечи»[446].
Когда о его смерти становится известно людям, они, несмотря на проступки самого Греттира, единодушно осуждают Торбьёрна, совершившего ужасную подлость, обратившись за подмогой к колдунье. Что касается самой Турид, то она, как подсказывает нам рассказчик, не испытывала к Греттиру никаких злых чувств, а просто из добрых побуждений хотела помочь своему бывшему воспитаннику. Этот персонаж отчасти похож на старую няню Элли, чья фигура служит напоминанием о том, что ни один герой, пусть даже самый сильный, не в состоянии побороть смерть.
Некоторые женские захоронения сегодня считаются последними пристанищами настоящих вёльв. Среди погребальных приношений в них находят длинные железные прутья, вертелы или кочерги, которые, как считается, были символом власти прорицательниц. В могилах обычных женщин они почти не встречаются. Некоторые из них кажутся предметами обычной кухонной утвари или держателями для факелов, но их точное предназначение установить довольно сложно, поэтому существует целый ряд разных интерпретаций. Одни исследователи утверждают, что они использовались для того, чтобы отмерять куски ткани определенной длины при торговле, а другие считают их посохами, которые в «Саге об Эйрике Рыжем» называются непременным атрибутом вёльвы: «в руке она держала посох с набалдашником, оправленным желтой медью и усаженным самоцветными камушками»[447]. Эта версия подкрепляется и родством слов völva и völr, которое дословно переводится как «посох». Также среди подношений в захоронениях часто можно встретить драгоценности, дорогую одежду и прочие статусные вещи, которые свидетельствуют о высоком положении, которые эти женщины занимали в обществе. Одно из таких таинственных захоронений было обнаружено в датском местечке Фюркат. В нем нашли останки женщины, которую похоронили в расшитом золотом синем платье. К числу ее подношений относятся: слегка изогнутый железный стержень с острым копьем на одном конце и кольцом, за которое его можно повесить на крюк, на другой; амулет в форме стула, предположительно символизирующий власть; два рога для ритуальных тостов; остатки кожаного мешочка с семенами белены (Hyoscyamus niger) – ядовитого и галлюциногенного растения, которое могло использоваться в лечебных или магических целях[448].
