другого — пока не подхватишь где-нибудь ботулизм.
Что же касается собственно Каннского кинофестиваля — это крупнейший на планете кинорынок. Люди съезжаются сюда продавать и покупать фильмы точно так же, как бедуины стекаются к оазису, чтобы повыгоднее сторговать коз, хотя киношники многократно уступают бедуинам в честности и такте. И, конечно, никакой это не праздник, если, конечно, вы не умеете радоваться чужому горю, — ведь здесь можно в одночасье потерять состояние и репутацию, причем лишиться их куда проще, чем обрести. И все это бурлит и пенится под ревнивым присмотром французов, которые устраивают это ежегодное пышное действо лишь для того, чтобы развеять свою экзистенциальную тоску, провоцируя склоки и платя по давним международным счетам, как реальным, так и воображаемым. Ходят слухи, что изредка до Канн добираются и подлинные любители кинематографа. Если такое и случается, то бедняг сразу отправляют на принудительное лечение, и они так никогда и не возвращаются в свои гостиничные номера.
Спец вышел из терминала аэропорта Ниццы как раз в разгар фестивальной вакханалии. При нем был чемодан на колесиках и айпод, в наушниках которого гремела «Аида». Он принялся высматривать такси. Обнаружив несколько машин, Спец направился к ближайшей.
— Вы говорите по-английски?
— Да, — ответил шофер. — Я пять лет прожил в Чикаго.
— Во сколько мне встанет доехать до города? — спросил Спец.
— До Ниццы? — уточнил таксист. — Или вам в Канны? Может, в Антиб? Или Жуан ле Пен?
— Мне в Ниццу, — сказал Спец. Таксист уже заранее внушал ему антипатию.
— В какую ее часть?
— В смысле — в какую часть?
— Ну, город-то большой, — снисходительно пояснил таксист.
— Ну ладно, хрен с вами, — сдался Спец. — В самый центр.
— Тридцать евро, — выдал шофер.
— Сколько это в настоящих деньгах?
— Вы хотели сказать, в настоящих американских долларах, а не в каких-то там надуманных евро? — невозмутимо переспросил таксист. — Примерно сорок пять долларов.
— Твою мать! — сказал Спец. — Я ж не экскурсию с личным гидом заказываю.
— Если вам это не по карману, месье, тогда, может быть, вы не будете попусту отнимать время у пассажира, который стоит за вами?
— Ну ладно, ладно. А как насчет моего чемодана?
— У меня больная спина, — сообщил шофер.
— Угу, а у меня в таком случае обострение бережливости.
Спец забрался в салон.
— Ну и?.. — шофер явно ждал точного адреса.
— Мне нужна гостиница.
— Какая именно?
— Можно хоть сейчас обойтись без этих ваших штучек? — вспылил Спец.
— Что бы вы там ни вычитали в путеводителе, месье, гостиница у нас здесь не одна.
— Можете посоветовать подходящее местечко?
— Oui[63], месье, таких мест много.
— Приличный отель, чистенький. И чтобы не слишком дорого, а?
— Oui, месье, и такие тоже имеются.
— Так, может, все-таки отвезете меня в один из них?
— Oui, месье, — согласился шофер, но даже не подумал завести машину. Они еще немного посидели.
— У нас какие-то проблемы? — спросил Спец.
— Oui, месье.
— И в чем же дело?
— Месье хоть что-нибудь слышал о Каннском кинофестивале?
— Угу…
— Тогда, возможно, месье наслышан и о том, сколько гостей съезжается на фестиваль?
— Нельзя ли ближе к делу? — сказал Спец.
— Фестиваль открывается сегодня, и если месье не забронировал номер заблаговременно, то вряд ли месье найдет хоть один отель, где остались свободные места.
— Да вы издеваетесь! — воскликнул Спец.
— Non, месье, — возразил таксист. — Ни в коем случае.
Спец несколько секунд сверлил взглядом затылок таксиста.
— Ну, вот что, — сказал он наконец, — давайте зайдем с другого конца.
— Как пожелаете.
— Мне нужна комната, где угодно. Не могли бы… не согласитесь ли вы посодействовать мне и подыскать что-нибудь подходящее?
— Боюсь, в мои обязанности это не входит, — ответил шофер.
— Но ведь вы же можете что-нибудь найти, — упорствовал Спец, — если захотите.
Таксист улыбнулся.
— Хлопотное это дельце.
— Ага-а…
— Время поисков оплатите по отдельному тарифу.
— Ага-а…
— Одному Богу ведомо, насколько это затянется.
Спец на секунду задумался.
— Как там у французов в поговорке? Если вас имеют, расслабьтесь и получайте удовольствие?
— Простите, месье, но ни один нормальный француз ни на минуту не усомнится, что дело это — приятное.
Поколесив по городу около часа, таксист привез Спеца к маленькому отельчику типа «постель и завтрак» в старых кварталах Ниццы. Шофер сходил к стойке регистрации, проверил, есть ли свободный номер, и вернулся с радостным известием.
— Сколько? — спросил Спец.
— Двести евро в сутки.
— Что?! Сколько? Черт побери, так это ж… — Спец пустился в лихорадочные подсчеты, — больше тысячи долларов в неделю! Цены как в «Хилтоне», а на вид — обычный клоповник.
— Можно поискать еще, но лучше все равно не найдете. К тому же поиски идут, а мой счетчик продолжает тикать.
— Ладно-ладно, сойдет. А вам я сколько должен?
— Сожалею, месье, но в этой суматохе я, кажется, позабыл включить счетчик.
— Брехня! Надуть меня хотите?
— Месье вправе подать жалобу.
— Так сколько с меня?
— Раз уж счетчик — это моя оплошность, я просто обязан предоставить месье скидку. Скажем, двести евро?
— Сказать-то можно что угодно, но столько я платить отказываюсь. Я, по-твоему, что, вчера с пальмы слез, и меня кокосом по башке шарахнуло? Если ты лопухнулся и не врубил счетчик, то я-то тут при чем? Семьдесят пять евро.
— Месье, разумеется, шутит.
— Месье серьезен до усрачки!
— Во Франции отказ платить по счету — тяжелое правонарушение.
— А я и не отказываюсь платить. Я против того, чтоб меня надували, ты, сраный лягушатник! Хочешь вызвать полицию — да ради Бога. Сверим последние показания счетчика с количеством пройденных машиной километров. Конечно, на эти разборки весь вечер уйдет и ты ни гроша не заработаешь, а мне торопиться некуда. Я сюда отдыхать приехал.
— Месье не оставляет мне выбора. Мы, французы, — люди законопослушные. Я вынужден доложить об этом инциденте. Месье придется подождать меня здесь.
— Да делай что хочешь. Я подожду в гостинице.
Шофер пошел к машине и сделал вид, будто связывается со своим таксопарком. Спец тем временем отправился в гостиницу и заказал номер на трое суток. Он расплатился с пожилой владелицей отеля, и та проводила его в номер. Комната была довольно миленькая, с туалетом и душем, но без телевизора. Обои, ковер, мягкая мебель и покрывало на кровати — всё в цветочек. На стенах картины с цветами, а на письменном столе ваза с букетом.
Спец открыл чемодан и извлек оттуда бутылку водки. Плюхнулся на стул, сделал несколько глотков и задумался. Опомнился, только когда в дверь застучал таксист.
— Боюсь, я вынужден отступиться от первоначального предложения, — сказал он.
— Еще бы!
— Сто пятьдесят евро.
— Вот вам девяносто. И подлечите спину,
