Шрагин встал и прошел с девочкой тридцать метров в сторону лимана.
Он знал, что Даша сейчас смотрит ему в спину, но расстояние до «жигуленка» было таким же, как и до воды. И сценарий тащил его, не давая времени на размышления.
– Мы сейчас дунем к машине, – шепнул он Ане.
– Это не тетя. Нам нужно от нее во что бы то ни стало оторваться. Рвем на счет раз-два-три… Согласна?..
– Ну… ну, хорошо.
И они рванули… Странное дело, ему казалось, что психоинтерфейс просто перерисовывает его тело в пространстве, хотя жилы вылезали из-под кожи, ведь приходилось тащить и ослабленную пленом Аню. Когда они подлетали к «жигуленку», Шрагин оглянулся назад и увидел, что Даша несется за ними с невероятной скоростью супервуменши, плюс голые титьки и пистолет в руке – кинозритель пищал бы от восторга.
Шрагин и Аня влетели в салон, с грохотом захлопнув дверцу. Беня вздрогнул и оглянулся на них:
– Потом драка. Сейчас газ давай.
И таксер Беня сообразил, что одессит Шрагин ему все-таки ближе, чем таинственная азиатская красотка, мотор заурчал, и машина рванула с места. Хрупнули стекла – Сережа понял, что Дашина пуля прошила салон.
«Жигуленок» перескочил через дюны и понесся по щербатому шоссе.
Теперь уже Шрагин стал похитителем Ани Шерман. Он тоже отдаст девочку за выкуп. Только не в два миллиона, а за двести тысяч зеленых. Ровно столько ему нужно, чтобы освободить Дашиного ребенка, а потом грохнуть Энгельманна. Если понадобится меньше, сдачу он вернет.
Шрагин вынул из бардачка «жигуленка» пистолет покойного Тугаева. Никаких лишних мыслей не возникло – значит, все-таки он становится взрослее. Похититель без оружия – это ведь клоун какой-то несерьезный.
Потом он достал мобилу – послать Рите сообщение. От анононима, у которого в руках ее драгоценная дочка.
6
Шрагин любил это место с детства. Песчаный карьер, дополненный грудами щебня, с одной стороны довольно крутой подъем, с другой – строительный хлам.
– Хорошо, но если моя мама не даст тебе денег, ты застрелишь меня из этого пистолета?– спросила Аня.
– Ты чего, ку-ку? Я тебя что, ради этого искал? Я, конечно, спровадил бы тебя запросто так к твоей мамаше, но, боюсь, она никогда не подарит мне двухсот тысяч, которые необходимы для спасения того, другого ребенка. Ну, будешь ты мне помогать, или что?
– Ладно, Сережа, не кипятись, договорились…
Две машины подъехали с наиболее опасного края – там, где строительный мусор был хорошо утрамбован. Оттуда вышли трое, еще двое остались внутри. Серьезные фигуры. Шрагин испытал приступ сожаления по поводу своих скоропалительных решений. Ну, почему он вляпывается во все новые и новые истории с упорством, достойным лучшего применения?
Пятеро ждали одного. Пора. Сережа стал спускаться по песчаному склону. Лишь бы девочка Аня не стала вдруг реветь. Лишь бы Беня, случайный друг, не сплоховал. Тогда хана.
На узкой дорожке между двумя грудами щебня Шрагин встретил прилично одетого человека с классическим кейсом.
– Здесь два миллиона. Где девчонка?– напористо сказал тот.
– А где Маргарита Николаевна? Дело в том, что я отдаю ребенка не за два миллиона, а за двести тысяч.
– Ты… вы это чего?– искренне удивился человек с кейсом.
– Ну, во-первых, я не тот, который с вами договаривался вчера. Тот, другой, с вами договаривался в другом месте и за другую сумму. Те ваши соратники, которые поехали на встречу с другим, возможно, и имеют в чемодане два лимона. А у вас их нет… Итак, где Маргарита Николаевна?
– Ее здесь нет.
– Так давайте ее сюда, иначе вы не получите девчонку.
Человек, чуть повернув голову, что-то прошептал лацкану своего пиджака. Все ясно, там у него микрофон и радиомодуль, динамичек запрятан в ухо.
– Она готова с вами встретиться здесь через…
Не давать им ни секунды, чтобы навязать свою волю.
– Через четверть часа. Хватит?..
Человек снова пообщался со своим лацканом.
– Четверти часа хватит.
Шрагин пошел назад, страх мучил его сейчас вполне физически, сдавливая мышцы и заставляя спотыкаться. Ведь он блефовал. Настоящий похититель всегда ставит на кон жизнь похищенного, в этом его сила. И только когда Шрагин вскарабкался на гребень карьера, страх отпустил его. Чтобы через несколько секунд снова вернуться. На прежнем месте ни Ани, ни Бени не было.
Значит, люди Маргариты где-то здесь. Шрагин приник к песку, пополз на карачках, потом по-пластунски, маскируясь низким кустарником, пока не стал различать преследователей. Вначале только легкие вибрации из-за оползающего щебня. Затем зеленоватыми кляксочками сквозь кустарник проявились тела крупных теплокровных.
Пока он разговаривал с тем типом, люди из Ритиной команды искали путь с тыла и нашли его. Теплокровные разыскивали Шрагина, чтобы хладнокровно прикончить. Скоро должно стемнеть. Скоро, но не сейчас.
И вдруг:
– Сережа.
Чуть ли не из-под камня показалась маленькая ручка.
– Я здесь.
Аня нашлась в яме, прикрытой куском фанеры. Яма чьих-то детских игр, возможно, его собственных.
– Они нашли дядю Беню, а я спряталась. Все должно быть честно, да? Ведь надо же спасти ребенка, который в горах. А без денег этого не сделаешь.
– Да, Аня.
Пару раз чьи-то ноги проходили в нескольких шагах от ямы, а потом настали сумерки.
Совсем рядом остановился человек. Пока спиной стоит, стриженым криминальным затылком. Теперь вполоборота. Тепловой взгляд прорисовывает пистолет под курткой справа. Левша, значит. Браток озирался, переминался с ноги на ногу и готов был идти дальше. Может быть, через секунду.
Впрочем, подпрограммисту и не требовалось время на размышления. Психоинтерфейс послал тело Шрагина по единственно правильной траектории. Бросок братку под коленки, тот падает назад, пытается вскочить, тянется к своему пистолету, но получает удар рукояткой «грача» в челюсть. Нокаут. Даже двойной нокаут – похоже, парень сильно трахнулся башкой об землю.
Ничего, у таких ребят черепа крепкие, сообразно профессии.
Шрагин обследовал близлежащую местность. Кажется, никого.
– Анька, вылезай.
В освободившуюся яму отправился выключенный браток.
– Моя мама уже, наверное, приехала.
Рита действительно была у подножия песчаного холма. Шрагин различил среди других женскую фигуру. Маленькая несчастная фигурка в окружении бугаев. Совесть больно царапнула изнутри: зачем он так с ней играет? Может, надо было все объяснить, рассказать, попросить?
