о нем иначе, чем о папе. Я забыла, что он был коллегой всех этих людей, этих прародителей этого места.
— Самоубийство.
Он кивает, уставившись в свой бокал. — Не могу сказать, что я не думал об этом раньше.
— Его укусили. Иначе, я сомневаюсь, что он стал бы рассматривать такую вещь.
— Мы все думали о таком. Он отпивает янтарную жидкость, судя по запаху, виски. Папа пил ее время от времени.
— Несколько десятилетий в этом мире, и ты жаждешь следующего.
На экране передо мной Шесть и Джед достигают первого этажа, где они столкнулись с котом. Шестой дышит легко, меньшее дрожание камеры говорит мне, что его шаги более небрежны и спокойны.
И все же я не позволю себе поддаться иллюзии, что они в безопасности, по крайней мере, до тех пор, пока он снова не будет рядом со мной.
— Туннели… они простираются за Калико в другом направлении?
— Да.
— К чему?
Фыркая, Грегор достает из кармана сигару, отрезая у нее кончик, прежде чем сунуть в рот. Он прикуривает и делает несколько затяжек, не утруждая себя зрительным контактом, когда говорит:
— Я все думал, когда ты собираешься спросить меня об этом.
По моему позвоночнику пробегает покалывание, когда я наблюдаю, как он смотрит в противоположную сторону комнаты.
— Вы задаете очень конфиденциальный вопрос.
— Ну, учитывая, что мы послали довольно большую группу в те туннели, включая отца моего ребенка, возможно, вы сможете просветить меня.
Еще одна затяжка его сигары, и он выпускает перья в воздух, уставившись в потолок, кажется, куда угодно, только не на меня.
— Вы знакомы с испытательным полигоном Дагуэй?
Я качаю головой и пожимаю плечами.
— Смутно. Возможно, в моем прочтении, но предположим, что нет.
— До Драги это был строго засекреченный военный объект, расположенный недалеко от Солт-Лейк-Сити. Место испытаний биологического и химического оружия.
— Ты имеешь в виду оружие? Например, использование болезней в качестве оружия?
— Да, именно. Из-за ряда попыток проникновения на объект исследовательская лаборатория была перенесена в пустыню Мохаве. Есть какие-нибудь предположения относительно того, почему?
— Вы сказали, что здесь впервые наткнулись на Драгу, верно?
— Правильно. Во время раскопок мы наткнулись на то, что, оглядываясь назад, нам следовало оставить в покое.
— Что?
— Сеть туннелей, которые простираются на сотни футов под поверхностью. Запутанные маленькие пещеры, которые, кажется, существовали на протяжении веков. Для их изучения была отправлена команда, в которую входили археологи, палеонтологи, биологи… одни из самых блестящих умов нашего времени. Когда от них не было никаких известий, мы послали за ними другую команду, а когда они не всплыли, мы отправили несколько наших лучших военных на поиски и спасение. Больше никого из них не видели и о них ничего не слышали.
— Пещеры находятся на другом конце туннеля.
— Вход, да.
— И вы когда-нибудь выяснили, куда они отправились? Что с ними случилось?
— Нет. После третьей экспедиции вход был запечатан. Улики стерты, как будто их никогда не существовало. Его брови сошлись вместе, и он на мгновение задумался.
— Что интересно, так это то, что каждый человек, отправленный с тех пор вниз, сообщал по рации о том, что видел женщин или детей, бегущих по туннелям. Конечно, они тоже исчезают, оставляя после себя несколько жутких аудиозаписей. На самом деле, я не знаю никого, кто действительно вернулся из тех туннелей. Когда-то там внизу работали камеры, но с тех пор они перестали функционировать.
При его словах я возвращаю свое внимание к экрану, где Джед и Шесть вышли из исследовательской лаборатории и проходят через разбитую дверь, через которую они впервые вошли. В тот момент, когда они переступают порог, они сбрасывают с себя защитные костюмы, бросая их в кучу у входа. Шестоц прикрепляет камеру, которую он носил на голове, к ремню безопасности на груди.
— Вы бы не послали Джеда туда, если бы думали, что это правда, — говорю я.
— Ты забываешь. У меня не было выбора в этом вопросе. Мое прощание этим утром сопровождалось пониманием того, что я, возможно, больше его не увижу.
— Почему ты не сказал мне этого раньше? Почему сейчас?
— Как я уже сказал, ты никогда не спрашивала. И имело бы это значение? Он переводит свое внимание на экран.
— Когда кто-то хочет чего-то достаточно сильно, все остальное становится неуместным.
— Ну, в моем прощании не было такого же понимания. Так что, я думаю, это делает твое жуткое маленькое предупреждение неуместным и для меня тоже.
ГЛАВА 27
КАЛИ
Валдис смотрит на наши сцепленные руки, пока ведет меня по коридору, следуя за собаками впереди нас. Он подносит наши руки к своим губам, как делал несколько раз по пути, как будто периодически проверяет, не исчезаю ли я в какой-нибудь галлюцинации, которой, как он думал, я была раньше.
— У меня кровь закипает от того, что он привел тебя в это место. Но я не могу отрицать, я снова чувствую себя живым, просто видя тебя.
— Кадмус настоял, чтобы я осталась позади. Я бросаю взгляд через плечо туда, где Альфа замыкает группу, его глаза устремлены на нас с Валдисом, когда мы ведем их по коридору.
— Я отказалась.
— Все еще упрямая. Его щека дергается, как будто он хочет улыбнуться, но не делает этого.
— Оставайся рядом со мной в этом месте, — говорит он, и трепет скручивается у меня в животе, когда защитник Валдис, которого я помню, проступает сквозь его исключительно грубую внешность.
— Я не хочу, чтобы ты теряла меня из виду.
— Я не пытаюсь снова исчезнуть из поля твоего зрения. Улыбаясь, я киваю в сторону собак.
— Как ты их приручил?
Треск эхом разносится по коридору позади нас, и я поворачиваюсь, чтобы увидеть летящие в коридор обломки. Стекло разлетается вдребезги, и дверь слетает с петель. Стена, окружающая ее раму, крошится от удара. Второй взрыв немедленно следует за первым, создавая столб пыли в другом конце коридора.
— Резервуары! Натягивая рубашку на лицо в тщетной попытке блокировать вылетающие газы и осколки, я позволяю Валдису тащить меня по коридору, где он врезается в одну из соседних комнат.
Группа следует за нами, пока мы не оказываемся в ловушке внутри чего-то вроде большой смотровой комнаты со стальными столешницами, инструментами хирургического вида, которые я помню по своим многочисленным посещениям операционной, и перевернутыми и сломанными каталками.
Шагая к задней части, Валдис распахивает большую стальную дверь, за которой у стены сидит мужчина, сложенный как Альфа, с привязанным к ноге окровавленным куском ткани. Заостренный конец метлы, который выглядит как вырезанное копье, остается направленным на нас, хороший признак того, что мы напугали его, пока он не испускает дух и не опускает свое оружие.
— Что, черт возьми, это был за шум? — спрашивает незнакомец грубым голосом, морщась, когда он
