class="p1">— А чего ты так волнуешься, отец? Это уже ни для кого не секрет! Вы ведь сами постарались меня опозорить перед всем селом! — не унимаясь, продолжал горячиться Батыр. — Я тотчас же побегу и швырну к ногам Сенем-ханум письма ее дочери, которые она мне писала почти ежедневно!
— О, люди добрые, какой же негодяй сумел вмиг разрушить наше спокойствие?! — заголосила было мать.
Отец прикрикнул на жену:
— Сейчас же прекрати причитать, женщина! — И обратился к сыну как можно спокойнее: — Ты, сынок, очевидно, забыл о наших обычаях… А потому я тебе напомню и все расскажу как есть. Нечего мне скрывать от тебя. Калым мы с матерью заплатили немалый, до сих пор в голове не укладывается, когда с долгами рассчитаемся… Ну а что делать? Не жить же тебе всю жизнь бобылем?!
— И не забывай, что Тязегуль тоже придет к нам в дом не с пустыми руками. И одежду, и обстановку в дом… — вставила мать.
Батыр понял, что с матерью ему не договориться, а вот отец должен понять его правильно. И сын начал упрашивать отца.
— Отец, я прошу тебя, пока еще не совсем поздно, пойди к ним и прямо скажи, что, мол, наш сын говорит, что ему купленная жена не нужна. А Тязегуль передай, что нам с ней надо поговорить, и причем обязательно…
Пальван-ага с женой переглянулись, ища друг у друга поддержки. Отец бессильно опустился у порога, а мать, не выдержав, залилась слезами.
Однако Батыр настоял на своем, и отец вынужден был отправиться в дом Байгельды и Сенем-ханум…
…Все эти картины пронеслись в голове у Пальвана-ага, пока он сидел перед родителями Тязегуль. Он был в растерянности. Решимость высказаться то возникала, то тут же исчезала. «К кому из родителей первому обратиться?» — мучился Пальван-ага. «К Байгельды-ага? Но он же, как ребенок, благодушен и бесхитростен. Может, он и не знает, какой калым за дочь заломила жена? Начать разговор с Сенем-ханум? О, аллах, для этого нужно иметь толстую кожу, как на подошве верблюда… А если даже и приступить к разговору, то в какой форме? Грубить нельзя, а начнешь вежливо, то Сенем-ханум найдет тысячу доводов в доказательство своей правоты. К тому же она будет права, потому что ее дочь ничем не хуже других, за которых берут не меньше. Как же быть? Потом… ведь Сенем-ханум может возразить мне, что и невеста придет в дом не с пустыми руками… А еще добавит, что девичий калым, что талая вода, едва, мол, хватит на то, чтобы справить той… И вообще, скажет, о чем, дескать, вы думали раньше, еще вчера? М-да… Нет, надо решительно заявить, как советовал Батыр: «Торги наши не состоялись, сын не хочет купленной невесты, верните калым! Но с Сенем-ханум шутки плохи, может так разойтись эта чертова баба, что камня на камне не оставит, да тут и сам дьявол не устоит. Бросит мою обувь за порог да и выставит за дверь со словами: «Не ты, Пальван-ага, растил и лелеял мою дочь, так что вот тебе бог, а вот тебе — порог!..»
После бесчисленных вариантов Пальван-ага пришел к выводу, что лучше начать с Байгельды-ага.
Улучив момент, когда Сенем-ханум вышла из комнаты, Пальван-ага обратился к чабану:
— Байгельды… Я… вот… хочу с тобой посоветоваться…
Отец невесты в это время, размечтавшись, тщательно обдумывал, как бы лучше выглядеть на свадьбе дочки, но вынужден был оторваться от сладких грез и внимательно взглянул на гостя.
— Как говорится, халат скроенный по согласию, не будет короток… Слушаю, Пальван-ага, выкладывай свои соображения…
Но не сразу заговорил яшули. Гость явно мялся, не зная, как бы поскладнее, не обидев чабана, высказаться. В глазах Пальвана-ага отец невесты был куда лучше его самого, достойнее. Ах, как корил себя Пальван-ага, что не смог заранее поговорить об этом с Байгельды. «Почему бы мне, старому дурню, не попросить было Сенем-ханум вызвать чабана с пастбищ для переговоров раньше? Сейчас бы не было такого невыносимого положения… Мы с ним точно дотолковались бы… А теперь?.. А все эти женщины!.. Я, как волчок, закружился между ними… Нет бы посоветоваться с сыном, ведь он уже совсем взрослый человек, так нет же…»
Байгельды-ага, не выдержав, вновь обратился к гостю:
— Ну, Пальван, что у тебя за разговор ко мне?
— Начну прямо. Завтрашнему тою, наверное, не суждено состояться… — опустив голову, тихо произнес Пальван-ага. А слепец, который сидел все это время тихо, не шелохнувшись, будто внимательно уставился на гостя. Чабан, на секунду, замерев, нашел в себе силы выдавить из себя:
— А что… Батыр передумал?.. Ему нравится какая-то другая девушка?
— Нет, нет! — поспешил разуверить его Пальван-ага. — Со слов наших жен, Батыр с Тязегуль постоянно переписывались, пока сын был в армии… Здесь как раз все в порядке… А вот потому Батыр и заявляет, что ему не нужна купленная жена, что, мол, он думал, все у них будет по взаимному согласию… И стоит упрямо на своем.
Теперь замолчал отец невесты. Он, изменившись в лице, лихорадочно обдумывал впервые услышанную новость. До сих пор благодушному Байгельды ни разу в голову не пришло расспросить хорошенько свою жену, какие переговоры она вела с родителями жениха. «Ах ты, ненасытная! Ты, оказывается, из тех, кто, наевшись до отвала, не насытится глазами!» Но как бы ни был разгневан и возмущен чабан, последнее слово, по всему было видно, оставалось за женой. Потому-то Байгельды сам не сказал ничего Пальвану-ага, а беспомощно позвал Сенем-ханум.
— Слышишь, Сенем-джан, что говорит наш кум?
После этого Пальвану-ага стало ясно, что последующий разговор ему придется вести с женой. Сенем-ханум выслушала Пальвана-ага, не перебивая, пока тот полностью не высказался.
— Ну, как теперь нам быть? Давайте решать… — пристально вглядываясь в лица собеседников, спросил Пальван-ага.
— А ничего! — с этими словами Сенем-ханум, гордо подняв голову, прошла в соседнюю комнату.
Пальван-ага и Байгельды с удивлением уставились на дверь, за которой скрылась Сенем-ханум. Вскоре она появилась, с усилием волоча за собой большой узел и ковровый хурджун. Пальвану-ага были хорошо знакомы эти вещи. В узле находились бесчисленные дорогие отрезы, платки, халаты, а в хурджуне — деньги, отданные в счет калыма. Сразу вспомнились все муки, связанные с добыванием этих вещей, из-за которых он погряз в долгах. Сенем-ханум поставила узел с хурджуном прямо перед гостем. Затем она взяла одно из свадебных приглашений с портретами жениха и невесты. Сенем-ханум, разорвав его пополам, протянула отцу ту, где был изображен Батыр.
Мужчины, затаив дыхание, следили за ее действиями. Ни один из них
